мгновенно отыскал отговорку третий референт.
Но мне палец в рот не клади. И вообще, ничего не клади.
– То есть мы говорим не только об опасностях, но и о дальней командировке?
– Мы говорим о превосходной возможности прокатиться за счёт Службы в прекрасный, исторически и культурно значимый Санкт-Петербург да ещё гонорар за это огрести. – В этот момент Ажар стал отчаянно похож на говорящий туристический проспект. – Ты знаешь о существовании города Санкт-Петербурга?
– В Америке? – припомнил я. – Там ещё Том Сойер живёт.
– Почти угадал. Недалеко от Белого моря.
– Очень смешно.
– Так посмейся.
– Сколько платишь?
Мне надоело шутить, поэтому вопрос я задал предельно деловым тоном. В конце концов, у нас, знаменитых частных детективов, рабочие дни расписаны по минутам, нам некогда переливать из пустого в порожнее с третьими референтами, которые занимаются весенними обострениями у грифонов и челов.
То, как резко я сменил тональность разговора, подействовало на Ажара самым правильным образом. Шас покопался в магических таблицах финансовых перспектив и предложил:
– Заплатим прилично: пятьсот в день, включая расходы, – увидел на моём лице жгучее желание попрощаться и торопливо закончил: – Но это за беспокойство. Если распутаешь дело, пятьдесят тысяч.
Размер премии внушал.
– С чего такая щедрость?
– Клиент платит, – развёл руками Ажар. – От него жена требует результата, а мы его дать не можем.
А вот это интересно.
– Служба облажалась?
– Нет, Служба не облажалась, – медленно ответил господин третий референт. – Но клиент недоволен результатами расследования, и у тебя есть прекрасная возможность утереть нам нос. Доволен?
Я улыбнулся своей знаменитой мудрой улыбкой.
– Подписываешь контракт?
Пятьсот в день Служба не давала никогда, предпочитая обманывать нас, частных сыщиков, с помощью почасовой оплаты. Однако меркантильный интерес отошёл на задний план перед возможностью взяться за расследование, на котором споткнулись опытнейшие менеджеры по оперативному вмешательству, и потому я потерял осторожность:
– Подписываю!
– Вот и договорились, – на физиономии шаса нарисовалось такое облегчение, что я не просто почувствовал подвох, а буквально получил им, тяжеленным и угловатым, под дых. И лишь после этого задал вопрос, с которого следовало начинать:
– Что я должен расследовать?
– Подписывай! – Ажар сунул мне бумаги.
– Что я должен расследовать?
– В Санкт-Петербурге.
Вы когда-нибудь видели юлящего шаса? Они в этот момент напоминают взятого с поличным карманника, только выглядят ещё смешнее.
– Кого убили? – Я отодвинул документы.
– Никого. – Он придвинул их обратно.
– Кого растерзали?
– Никого.
– Врёшь.
Бумаги начали комкаться на середине стола.
– Не вру.
– Врёшь.
Убедившись, что я буду стоять до конца, господин третий референт