помоечную животину.
Вообще-то Ольга была категорически против животных в доме. Все эти умиленные писки по поводу бархатистых новорожденных щенков или пушистых котят были ей чужды. Оле ни к чему были в доме посторонние души, как живые, так и мертвые. Темноты и одиночества она не боялась тоже.
А Барс… Барс появился у нее случайно. Однажды вечером она просто обнаружила на балконе своей спальни потрепанного бродягу, который, едва она открыла балконную дверь, нахально вломился в комнату и отказался выходить. Ольга гнала его, пыталась вытурить из спальни шваброй, брызгала на мерзавца водой из кувшина – все было бесполезно. Захватчик встречал ее попытки выселить его с надменным спокойствием и ледяным презрением. И Оля сдалась: в конце концов она ценила характер и в людях, и в животных. Барс поселился в доме на радость близнецам, жил независимо, иногда исчезал куда-то на несколько дней, потом неизменно возвращался. В общем, хлопот с ним почти не было – за исключением мелкого бытового вредительства.
«Не такого уж и мелкого, впрочем», – вздохнула Оля. Она поискала глазами какой-нибудь тяжелый предмет, которым можно было бы воспользоваться вместо молотка, в конце концов, не найдя ничего лучше, вооружилась бронзовой пепельницей и принялась прилаживать отодранный карниз на место.
Внизу шумел уже зазеленевшими ветвями небольшой сад, раскинувшийся за домом. За кустами высился массивный кирпичный забор, за которым резво неслись куда-то разноцветные автомобили. В оконном стекле отразилась стройная молодая женщина в черной шелковой ночной рубашке, светлые волосы волнами вдоль лица, тускло-зеленые, цвета бутылочного стекла, глаза, тонкие, с нервным изломом брови. Ольга показала самой себе язык и занялась карнизом.
Этот старый каменный дом в пригороде Лондона, некогда бывший родовым поместьем какого-то английского баронета, Миша приобрел уже давно. Именно по его подобию он выстроил и подмосковную резиденцию. Особенное внимание уделив оборудованию детской, сумев собрать в ней все самое лучшее, что только могло сыскаться в мире.
Да, отцом ее муж был отличным – не могла не признать Оля. Удивительно нежным, чутким, заботливым. Всегда умел найти для пацанов нужные слова, посмеяться вместе с ними, подурить, иногда, впрочем, мог и жестко отчитать за провинность. Пашка и Сашка его обожали, и Ольга никогда не призналась бы себе, что ее тяготит эта их взаимная привязанность, заставляет чувствовать себя в западне.
Она вышла замуж за Мишу совсем юной, семнадцати лет, и вспоминать о тех временах не любила. Рано умерший отец, вечно больная мать, маленький брат, неожиданно свалившаяся на ее плечи ответственность. Самое начало девяностых, трещавшая по швам страна, зарплата матери обесценивалась с каждым днем. Об учебе в институте нечего было и думать, надо было как-то кормить семью. После школы Ольга наскоро окончила курсы парикмахеров, устроилась в местную цирюльню, с недавних пор гордо именовавшуюся «Салон красоты «Розалия», целыми днями, до чертиков в глазах, мыла, стригла, расчесывала, укладывала,