но Деклана это совсем не удивило. Что тут такого? Младенцы часто плачут по ночам или когда им заблагорассудится. Вопли младенца не пугали его, скорее раздражали.
Хоть бы кто-нибудь взял его на руки и… что там положено делать с плачущими детьми? Накормил, покачал, сменил пеленки.
В детстве, когда Деклан просыпался от ночных кошмаров, мама или няня, а иногда и отец заходили к нему, гладили по голове, сидели с ним, пока его страх не рассеивался.
Но этот младенец не напуган, он просто хочет есть.
Деклан не понимал, откуда это знает. Просто знал – и совершенно этому не удивлялся.
До того мгновения, пока окончательно не проснулся – голый, весь в поту, стоя перед дверью, ведущей на третий этаж.
Глава 3
Он снова ходил во сне. Такого с Декланом не случалось с далекого детства.
Однако в смутном свете пасмурного зимнего дня нетрудно было объяснить, как и почему это произошло: долгий путь, усталость, жирная пицца, выпивка на ночь и болтовня о привидениях.
Труднее объяснить, почему, когда он вынырнул из сна и обнаружил себя перед дверью третьего этажа, его снова охватил невыразимый ужас. Словно ночное странствие вмиг обернулось кошмаром – кошмаром, в котором, казалось, еще звучали отголоски детского плача.
Ни за какие блага мира Деклан не согласился бы открыть эту дверь. Да что там – не открыл бы ее, даже если бы ему угрожали немедленной смертью!
И он бросился бежать. Пулей пронесся по лестнице, подгоняемый собственным страхом, и заперся в спальне. «Как ненормальный», – мрачно думал он сейчас над чашкой тепловатого растворимого кофе.
Слава богу, никто не видел его позора.
Однако, пожалуй, такая первая ночь в новом доме – дурное предзнаменование. Таинственные сквозняки, призрачный младенец, ночная прогулка… А ведь можно было бы сидеть сейчас в Бостоне, потягивать пиво и смотреть футбол!
Быть может, стоит поподробнее изучить историю дома? «Моего дома», – напомнил он себе, облокотившись на мокрую балюстраду галереи и выглядывая в сад.
Все, что он видит вокруг, принадлежит ему. Вот приведет он в порядок сад – и с этого балкона будет открываться прекрасный вид.
Дождь только что закончился: тяжелые капли влаги стекали с листьев и с глухим стуком шлепались на землю. Над землей стлался туман, и его затейливые клубы, как призрачные змеи, скользящие между деревьями, придавали их силуэтам романтическую загадочность.
Если бы из-за облаков выглянуло солнце, пейзаж заиграл и заблестел бы чудными красками. Но ни один солнечный луч не прорывался сквозь низкие облака.
Деклан видел пруд – маленький, почти сплошь затянутый ряской. По обе стороны от него поля, пожелтевшие или черные, уже вспаханные и засеянные, ждущие весенних всходов. Чуть дальше извивалась тонкая лента реки, прокладывая себе путь среди глубоких теней Болота.
Над рекой навис хлипкий на вид горбатый мостик: размытая дорога вела от него к одноэтажному домику, почти скрытому за деревьями. Деклан не видел,