глядя мимо Толстого, возразил фельдфебель. – А ещё пятнадцать ударов.
Вдруг глаза Толстого застелило красной пеленой. Он стал стегать фельдфебеля тростью по плечам, груди и голове, приговаривая:
– Будешь знать, как считать!
Фельдфебель не смел загородиться.
Во время развода Фризен вызвал Толстого из строя.
– Как смели вы, сударь, прекратить назначенное мною наказание? – сварливо справился он.
– Наказание было выполнено! – отвечал Толстой, весело глядя на начальника.
– Как было выполнено, когда фельдфебель недосчитался ударов? – топнул ногой полковник. – Или я дурак, который не знает арифметика?
– Так точно! – звонко подтвердил Толстой.
Для того, чтобы сдержать после этого смех, офицерам пришлось сжимать челюсти до хруста. Один из них даже издал при этом неопределенный рыдающий звук.
– Так вы будете арестованы за самовольство1 Прапорщик, забрать у подпоручика шпага!
Прапорщик строевым шагом подошёл к Толстому, тот выдвинул шпагу наполовину из ножен, но, вместо того, чтобы отдать оружие, сжал у руке эфес. После довольно продолжительной паузы прапорщик пожал плечами и оглянулся на полковника.
Очевидно, что никто из офицеров не собирался (да и не смог бы) силой обезоружить Толстого. Как-то, однако, из этого нелепого положения надо было выходить. Фризен крепко покраснел и пробормотал:
– Хороши мы будем, оставаясь без наказания. Этак скоро солдат будет плевать нам прямо в морда. Пятьдесят палок каналья фельдфебель, чтобы знал арифметика.
Победа Толстого казалась сокрушительной. Офицеры ликовали и передавали радостную новость дальше по полку. Но то, что произошло на следующий день в офицерском собрании, превзошло самые дикие фантазии.
Граф Толстой подошёл к столу, за которым Фризен обсуждал с другими штаб-офицерами подробности предстоящего парада, и попросил разрешения обратиться.
– Что ещё угодно? – недовольно обернулся барон, ожидавший от подпоручика извинений.
– Вы вчера изволили сказать, что нам никак не можно оставаться без наказаний, n'est-ce pas?
– Точно так! – Полковник оглядел собеседников с иронией перед чересчур очевидной глупостью.
– И что, мол, безнаказанные скоро наплюют вам в лицо…
– Как сметь вы, господин подпоручик… – начал подниматься со своего стула Фризен, но Толстой его перебил.
– Как я остался безнаказанным, а вас без наказания оставить не могу, так вот же вам, – торопливо проговорил он, набрал полный рот слюны и плюнул полковнику в лицо.
– К вашим услугам, – он поклонился и быстро вышел из зала собрания.
Офицеры отходили от Фризена, как от зачумленного, загораживая лица ладонями и перчатками. В коридоре раздался громкий смех.
С вечера Толстой обсудил с секундантами правила дуэли, письменно подтвердил картель полковника, проверил две пару пистолетов, специально закупленных