на лепешках. Без кепки – не иначе утерял.
…Ночью приснилось. Миша чинно ступает с Марией по далеко не безлюдной улице, рука прелестницы преданно покоится на локте кавалера.
– Чертовски приятный денек, ты не находишь? – лениво бросает Миша, пользуясь словарем Рекса и витиевато пуская дымок сигареты «Джебел» (угощали в милицейские годы, не беспокойтесь).
– Ах, мне страшно к лицу кофточка, которая ваш подарок.
– Как тебе понравится, если мы припозднимся на танцы, поскольку заглянем в магазин – отовариться кульком пастилы.
– Если вам будет угодно, Михаил.
Они проходят мимо избы бабки Фисы, ворот, амбара. Вдруг из проулка выскакивает Антей и на оперный фасон блажит человеческим голосом:
– Кто может сравниться с Матильдой моей!!
Машка грохается в обморок, бык бросается прочь, а Миша, разрываясь от одновременного желания пуститься за обидчиком и поплевать в лицо любимой, дабы охладить зной испуга, делает дедуктивный поступок – закуривает. Говорит: «Я не из пугливых», – и, размыслив, постановляет, что происшествие просто так оставлять нельзя. Не успевает докурить сигарету, откуда ни возьмись появляется Герка, глядит на парня со звериным оскалом, замахивается длиннющим кнутом, грозно цедит: «Сеть Уха ты не получишь. Тожно у меня отведаш…» – и, изобразив восьмерку, сильно бросает вперед руку. Обрыв…
Миша резко проснулся, грудь томило холодом. Гулко моталось сердце, держал распахнутые глаза – терзала мгла. Голова налилась темным сознанием – политика Антея стала очень ясна. «Быка немедленно арестовать!» Миша повернул голову, к окну приник жидкий рассвет. Отвернулся, воспаленные мысли постепенно унялись, но мерзкое нытье в мозжечке расторопно осваивалось. Парень угрюмо всунулся под одеяло, однако сон не брал. «Герка, черт – что-то в нем есть странное… Начать надо с имени. И с конца. Хм… И это – про арию, смерть…»
Пара последующих дней происшествиями обездолила, и деревня ударилась в быт, буде заготовительная пора. Таким образом, внедрилась суббота. Танцы.
Нынче возле клуба народу теснилось справно. До кино из репродуктора на клубе шуровала какая-то бесхозная музыка симфонических кровей, звуки плавали в густом воздухе и ронялись, но уже торопились иные, и происходила очень симпатичная толчея. Пляски шли после фильма, а сегодня привезли «Лимонадного Джо», которого гнали уж третий раз. Вещь веселая, но двадцать копеек жалко. Зал был практически пуст и вне его, на скамейках вдоль клуба, молодежь наизусть предваряла реплики, что звучно доносились из помещения.
Собственно, кино это лясы, разминочная артикуляция, господствующей тематикой разговоров случилось: явится ли нынче низложенная прима, усердная воображала Машка Бокова?
Явилась. Юбка плиссированная, обтягивающая водолазка, бусы, чулки с безукоризненным швом, босоножки на платформе, «конский хвост», вызывающе длинная стрелка ретушированных верхних ресниц. Впрочем, припозднилась, под «Твист эгэйн» долбали уже напропалую. Впрочем, как