пообещал сообщить ему об этом после завтрака.
Энсмел и Айрони вошли в зал как раз тогда, когда на столах появилась яичница с чёрным хлебом и ветчиной, жареные колбаски, вчерашний белый хлеб, масло, сыр и солёные грибы. Стром спросил, что господа желают пить.
– Кофе здесь есть? – спросил Энсмел.
– Нет, господин, кофия не держим.
– Жаль. Тогда на ваше усмотрение, но не крепкое.
– Есть пиво, молоко и горячий ягодный отвар с мёдом.
– Согрейте мне молока, а моим людям подайте пива. Джернес, ты что будешь?
– Пиво.
– Хорошо, господин.
Некоторое время они ели молча.
– Нам нужен отдых, – наконец сказал Айрони. – Я бы отправил часть отряда обратно, с приказом прислать смену, часть оставил здесь. Лучшего штаба, чем этот двор, не найти, Самфел всё-таки далековат.
– Я уже обрадовал хозяина, – Джернес прожевал грибочек. – И надо отправить гонца в Хамрах. Король ждёт доклада.
– Верно. Представляю, как обрадуется его величество. Как ты думаешь, он решится объявить Палача в розыск?
– Вряд ли. Скорее объявит мёртвым. Зачем ему живое знамя? К тому же, если Кондар всё же выжил, можно будет объявить его самозванцем.
– Думаешь, поможет? – спросил Энсмел.
– Во всяком случае, не помешает. Люди устали от войн. Активно против будут только самые непримиримые, остальные вздохнут и махнут рукой. Тем более что власти магов всё равно конец, к тем из нас, кто вернётся в Мейорси, станут относиться как к неизбежному злу, а когда поймут, что от магов есть польза – то уже и не только как к злу. Всё же есть беды, для преодоления которых магия необходима – эпидемии, стихийные бедствия…
– Угу, – невнятно сказал Айрони. Проглотил то, что было у него во рту, и поинтересовался: – А ты что будешь делать?
– Лягу спать.
– А потом?
– А потом попробую всё-таки задействовать магию.
Сквозь мелкие оконные стёкла проник бледный солнечный луч. Джернес выглянул в окно. Тучи расходились, сквозь них проглядывало голубое небо. Первый день без «Мархановых братьев» обещал быть ясным.
На этот раз его привёл в себя запах. По крайней мере, именно его он первым делом и почувствовал, когда очнулся. Непередаваемый аромат гнили, сырости и образующихся в глубинах болот газов. Почему-то он ни на минуту не усомнился в том, что этот газ – болотный. Рыжий поморщился и открыл глаза.
Над головой нависал покатый потолок. Именно нависал, потому что кровля хибары, где он находился, спускалась почти до самой земли, а он лежал на лавке у стены, и дранковая крыша была ближе, чем на расстоянии руки. Под ним была постель из свежего сена, накрытого чистой простынёй, голова покоилась на подушке, а тело укрывала тёплая овчина. Память подбросила смутную картинку того, как его сюда привели, раздели и уложили, а привели точно через болото. Но вот кто это сделал?
Рыжий приподнялся и огляделся. Хижина была пуста, но, судя по аккуратно прибранной постели у противоположной стены, в ней имелся