разрезал одежду женщины. Внезапно тишину разорвал быстрый топот – возвращался один из разведчиков.
– Ваше высокоблагородие! Ваше высокоблагородие! Там есть люк в канализацию! Открытый, – доложил он.
– Ну, теперь мы уже знаем, каким образом эти монстры сбежали, – сказал Самарин. – Олаф!
– Что?
– Я оставляю тебе автомобиль и несколько солдат, забирай раненую и возвращайся.
– А ты?
– Я иду в каналы.
– Там решетка. И серебряные прутья в стене выше должны отпугивать этих созданий.
– Похоже, не всех, – сухо ответил россиянин. – Так или иначе, нужно это проверить. Бери автомобиль и уходи!
– Будь осторожен, – буркнул Рудницкий. – Я не горю желанием оправдываться перед твоей теткой.
Самарин похлопал его по плечу и исчез в темноте.
– Становись! – крикнул Варецкий.
Солдаты выстроились в две шеренги.
– Как она? – к алхимику подошел Матушкин. – Перенесет транспортировку?
– Должна, пуля застряла под ключицей, но не повредила артерию.
Они уложили раненую на заднем сиденье, Рудницкий занял место рядом с водителем. Машина тронулась. Алхимик посмотрел на часы: до рассвета оставался час. «Может, и повезет, – подумал он. – Может быть…»
Рудницкий взял скальпель, и гладкую кожу оттенка липового меда рассекла узкая красная линия, появилась кровь. Женщина не отреагировала, она все еще была без сознания. Алхимик осторожно засунул в рану щипцы, чтобы вытащить пулю, скривился, чувствуя, как разрываются ткани от металлического инструмента. Не сразу ему удалось ухватить кусочек металла. Осторожно он вытащил пулю, потянулся за тампоном, пропитанным отваром из шалфея, ладана и мирры. Выругался, когда из раны брызнула кровь. Тампон не помогал.
Он кинулся к шкафчику, схватил емкость с нитратом серебра. У химического прижигания были свои минусы, но оно действовало быстро и эффективно. Он посыпал рану белым кристаллическим порошком. Кожа незнакомки сразу же почернела, вокруг разнесся запах гнили. Женщина открыла глаза, пронзительно закричала и начала дергаться, почти разрывая ремни, которыми была привязана к столу. Рудницкий потянулся к шкафчику за морфием, с размаху всадил ей укол в бедро. Не подействовало. Через мгновение лопнул один из ремней, за удар сердца – второй. Оба широкие, солидные. Казалось, не уничтожаемые. Осталось еще три.
Рудницкий кинулся за хлороформом; отклонил голову, пропитал марлю жидкостью и приложил к лицу пациентки. Лопнул следующий ремень, женщина высвободила руку. Алхимик еще раз посмотрел на этикетку, ошибки не было: Chloroformium anaestheticus.
Раздался металлический грохот, когда на пол упала емкость, куда алхимик положил вытащенную пулю. Она покатилась под шкаф, но Рудницкий смог заметить ее цвет. Серебро. Незнакомку не снайпер подстрелил, а один из солдат Брагимова…
Массивный операционный стол зашатался: женщина подняла резким движением тело и разорвала кожаный ремень, словно он был сделан из бумаги. Рудницкий формировал защитный круг. Неловкими, трясущимися от страха