подвергать подобному испытанию свои умопостроения.
Когда испытание завершилось, я отпрянул, вернул штору на место и уселся. Как раз в этот момент вошел официант, который принес нам запеченный грейпфрут. Когда он ушел, покончив с сервировкой стола, Роза Бендини заговорила вновь:
– Чем вы занимались в кабинете Хестер Ливси? Тем же, чем сейчас со мной?
– Ну вот опять! – возмутился я. – Ты уверяла, будто многое можешь рассказать, а вместо этого задаешь вопросы. Почему ты считаешь, что Мур был убит?
Она проглотила кусочек грейпфрута:
– А как я узнала, что могу попросить вас обнять меня и поцеловать?
– Это очевидно всякому, кто на меня посмотрит. Благодарю за доверие. Но при виде сплющенной головы Мура заподозрить умышленное убийство не мог никто. Даже копы и эксперты-медики ничего не заподозрили.
Ее ложечка замерла в воздухе, не донесенная до рта.
– Разве можно говорить такие чудовищные вещи!
– Можно. Уверять, что парня убили, тоже чудовищно, особенно если он был твоим другом. Кстати, насколько близким другом?
Она занялась грейпфрутом не с целью выгадать время и обдумать ответ, а просто потому, что была голодна. Так мне показалось. Расправившись еще с тремя дольками, она заговорила снова:
– Я звала его Уолли, потому что мне не нравилось имя Уолдо: слишком оно заумное. И вообще я часто придумываю людям новые имена, люблю это делать. Моего мужа зовут Харолдом, но я называю его Харри. Мы с Уолли были очень близкими друзьями. И оставались друзьями, когда он… когда его убили. Разве я не обещала рассказать все, что знаю?
Ложечка опустилась к грейпфруту.
– Твоего мужа? – Удивление я постарался скрыть. – Мистера Бендини?
– Нет, у него другая фамилия. Его зовут Харолд Энтони. Я вышла замуж почти три года назад и уже тогда работала в «Нейлор-Керр». Просто не стала морочить себе голову сменой фамилии. И рада, что не стала, потому что рано или поздно Харри даст согласие на развод. Когда Харри вернулся из армии, он, похоже, ожидал найти меня в том же шкафу, где оставил, вместе со всем нафталином. Уолли был гораздо умнее, он не совершил бы той же ошибки. Как и вы сами.
– Ни за что на свете! – поклялся я. – А что, твой муж тоже работает в «Нейлор-Керр»?
– Нет, он брокер… То есть он работает в брокерской конторе на Нассо-стрит. Он хорошо образован, учился в колледже, мне никак не запомнить, в каком именно. Мы месяцами не живем вместе, но Харри по-прежнему не может смириться с мыслью, что потерял меня, а мне никак не удается доказать, что мы не сошлись характерами, сколько бы я ни твердила, будто между нами не было настоящей любви – одно только влечение. – Она положила ложку на стол. – Позвольте, мистер Честнотт, я признаюсь вам кое в чем. Я по-настоящему любила Уолли Мура. Знаю это точно, потому что в жизни никого не ревновала – одного только Уолли. Ревность меня прямо обуревала, я глядела на всех его девиц и придумывала каждой из них жуткую смерть. Вы небось и не подумали бы, что я на такое способна. Я бы наверняка не подумала.
Мой