на публике, все также посещала новомодные тусовки и… угасала понемногу.
Нет хуже одиночества, чем одиночество в большой компании. Блеск победы над собой в «зеркале души» по-прежнему никого не манил, скорее наоборот – отпугивал, победителей обычно любят только на словах.
Мое самочувствие резко стало ухудшаться, началась частая одышка. А вместе с ней появились всепроникающая слабость и головокружение.
Как-то ранним утром я пошла к священнику на исповедь, но церковь оказалась закрытой. И тогда я забрела на старое кладбище, где уже с середины минувшего века не хоронят, кто-то мне пару лет назад рассказывал, что у большинства, покоящихся здесь, из родни в живых уже давно никого не осталось, за такими могилами ухаживают только церковные работники.
Стоило дойти до середины, как вдруг почудилось, что могилы медленно открываются и из них выходят люди. «Мама!» – закричала я изо всех сил и бросилась бежать. Когда бежала, поранила об острую церковную ограду ухо, и показалось, что оно оторвалось. Боль мгновенно пронзила меня с головы до ног. И, добежав до входа в храм, прямо у ступенек я рухнула в обморок. Последнее, что я отчетливо помню, – невероятно синее небо. Такого яркого неба я еще не видела никогда в жизни. Синева основательно заполнила меня всю.
А может, я уже в другом мире, что откроет мне подсознание?
…После непроходимой темноты обнаруживаю вокруг большие горящие факелы, вижу себя почему-то со стороны.
Я – прозрачно-светлая и легкая, вся в воздушно-белом. Уверенно иду навстречу теплому солнечному свету. Кругом мрак, темнота, но мне туда не нужно, я иду вперед к ослепительно-ярким лучам. Я уверена, что за ними скрывается новая, более совершенная жизнь, где все с самого начала правильно. Там принято беречь друг друга и заботиться обо всем, что окружает.
Но что это? Стоит только подойти ближе к свету, как начинается шквальный ветер, который относит меня обратно. Я судорожно цепляюсь руками за краешек теплого ускользающего луча. Ветер крепчает. Еще немного, и меня унесет туда, куда мне совсем не хочется. Иду на хитрость – привязываю свою косу к солнечному лучу. Но луч тут же становится все тоньше и тоньше, затягиваю потуже. С ужасом смотрю вниз.
Прямо подо мной – Земля со всеми морями, океанами, лесами, горами, равнинами, разными формами жизни, многие из которых человечеству еще неизвестны, замусоренными горами и равнинами в несколько раз обмотана нитями железных дорог и электрических проводов. Я истошно кричу.
Вдруг чувствую легкое чуть влажное прикосновение, запах первых майских фиалок и сирени и пронзительно острую боль в области левого уха. Открываю глаза. Надо мной склонился настоятель храма – отец Сергий, у него руки испачканы в глине. Видимо, возился с клумбами на могилах, услышал шум и помчался сюда. «В храм надо ходить чаще. Исповедоваться, причащаться, да и просто на службе стоять с вниманием сердечным. Слышишь? Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь…» – говорит тихим убаюкивающим голосом.
Мне становится понятно,