было темно, сквозь занавески пробивался слабый свет уличных фонарей. Я лежал тихо, не до конца выбравшись из паутины сна, и прислушивался.
Сперва я ничего не услышал. Потом кто-то с тихим стуком не то открыл, не то закрыл ящик в гостиной, по другую сторону стены.
Сначала я подумал, что это кто-то из парней, Дек пробрался ко мне, чтобы отомстить за шутки про пересадку волос, как-то раз в колледже мы с Шоном прижались голыми задницами к окну его спальни и разбудили его, но у Дека нет ключей, запасные только у моих родителей, может, нежданно-негаданно решили ко мне нагрянуть, однако они потерпели бы до утра, а может, Мелисса так сильно по мне соскучилась? – нет, она не любит ночью ходить в одиночку по улице, и все это время какая-то животная часть меня знала правду; я рывком сел в кровати, сердце отстукивало мрачный нарастающий ритм.
Короткий шепоток за стеной. В щели под дверью спальни скользнул тусклый луч фонарика.
На тумбочке у кровати стоял подсвечник, который Мелисса несколько месяцев назад принесла из своего магазина, изящная штуковина, похожая на черные кованые ограды у старых дублинских домов, – элегантные бутоны ирисов тянутся к витому основанию, посередине заостренный стерженек, на который крепится свеча (оплывший восковой огарок, вечер в постели с вином и Ниной Симон). Как поднялся с кровати, не помню, но я стоял на ногах, крепко сжимал обеими руками подсвечник, ощущая его тяжесть, и медленно, на ощупь пробирался к двери спальни. Я чувствовал себя идиотом, ведь явно ничего страшного не произошло, только перепугаю бедняжку Мелиссу, или Дек всю жизнь будет мне припоминать…
Дверь в гостиную была приоткрыта, в темноте блуждал дрожащий луч фонарика. Я распахнул дверь ударом подсвечника, шлепнул ладонью по выключателю, и комнату залил яркий свет, так что я даже на миг зажмурился, ослепленный.
Моя гостиная, на журнальном столике оставшаяся с утра чашка из-под кофе, на полу под выдвинутыми ящиками валяются бумаги, двое мужчин в спортивных костюмах, вороты курток натянуты до носа, бейсболки надвинуты на лоб, оба застыли на полужесте, уставясь на меня. Один, тот, что стоял лицом к распахнутой стеклянной двери в сад, сгорбился неуклюже над моим ноутбуком, второй тянулся к настенному креплению за телевизором, в руке он держал фонарь. Оба выглядели вопиюще-неуместно, карикатурно, нелепо, точно аляповатый коллаж в фотошопе.
Когда первое изумление прошло, я завопил: “Пошли вон!” От возмущения меня подбросило, как на ракетном топливе, никогда я еще не чувствовал ничего подобного, подумать только, с какой откровенно-беспечной наглостью эти два подонка ворвались ко мне в дом! Вон! Пошли отсюда! Вон!
Затем я осознал, что они вовсе не собираются убегать, и понеслось: не помню, кто первый двинулся с места, но вдруг чувак с фонариком бросился на меня, а я на него. Кажется, мне удалось крепко врезать ему по башке подсвечником, хотя бы разок, я налетел на него, мы оба потеряли равновесие и вцепились друг в друга, чтобы