поеду записываться на свой ульпан. Авось мне повезет, и работодатель перезвонит раньше, чем я доеду, тогда мы с ним договоримся на завтра, и все будет отлично!
Проделав всю процедуру с сообщением и довольно улыбнувшись, я перекатился на бок, и, не посмотрев на пол, спустил ноги с кровати. И ведь если бы просто спустил! Сбросил, как резвящийся молодой жеребенок. Мозгов у меня, очевидно, не больше, чем у вышеупомянутого животного, поскольку на полу, занимая все небольшое пространство между стеной и кроватью, лежала дверца, черт бы его побрал, шкафа, коварно растопырив крепления, которые «с мясом» выдернулись из этого дряхлого предмета мебели. «Мясо» представляло собой куски спрессованной в доски древесины (что это, ДСП? ДВП? не имею ни малейшего представления), а из этих кусков весело торчали мои будущие занозы. Несложно догадаться, что именно на крепления с точностью бывалого крановщика, сбрасывающего груз в заданную точку, опустились мои многострадальные ноги. С прискорбием отмечу, что после нескольких секунд, потраченных на осознание масштабов полученных мной ранений, воздух завибрировал от потока не слишком цензурных выражений: в короткой, но бурной и выразительной речи были упомянуты хозяин квартиры, израильские производители мебели (судя по состоянию шкафа, его производители давно отошли в мир иной, так что пришлось обобщить) и бедолага, последним использовавший этого мастодонта по прямому назначению. Изрядно укоротили мою речь и избавили мои подошвы от большого количества заноз носки, которые я снять не успел. Убедившись, что ничего серьезного моему здоровью не угрожает, я переполз на другой край кровати, встав с которого можно было оказаться прямо в душе, конечно, если дверь в оный была предварительно открыта. Ополоснув боевые раны, я с горечью почувствовал, что эйфория, охватившая меня после подписания договора, улетучилась с быстротой, достойной болида, управляемого твердой рукой Михаэля Шумахера – когда он еще был способен управлять болидами. С той же скоростью пришло понимание, что было бы неплохо обработать ступни чем-нибудь дезинфицирующим и оттого болезненным, но кто в двадцать лет думает о том, что в его багаже обязательно должна быть аптечка? Нет, безусловно, такие есть, но я к их числу не принадлежу. Плюхнувшись на кровать и перекатившись в сторону входной двери (начинаю привыкать к такому способу передвижения по квартире!), я дотянулся до одной из сумок и, порывшись в ней, выудил свой одеколон. Кажется, это рекорд: всего полчаса назад, переступив порог своего дома, у меня и мысли не возникало, что через тридцать минут будут болеть мои колено, голова и обе ступни, я сломаю свой единственный шкаф и научусь постыдно перекатываться, вместо того чтобы, с присущим человеку достоинством, ходить.
Побрызгав пряным ароматом на свои царапины и добавив несколько сочных эпитетов к портрету предыдущего обитателя моей квартиры, я обулся и, мстительным пинком затолкав дверцу шкафа под кровать, вышел в общий с еще тремя комнатами-квартирами коридор.