всего, – ответил задумчиво её спутник. – Утопиться или выпасть у кромки прибоя в воду и очнуться уже после отлива ты могла и сама собой. В конце концов, даже если кианины погубили прежнюю цивилизацию людей, то логичнее было бы и нас добить, их прямых потомков! Но наша цивилизация растёт и крепчает уже несколько тысяч лет, а об кианинах даже от Иных никаких упоминаний не было.
– То есть, ты думаешь, что если кианины до сих пор существуют, то они нас ненавидят? Но разве мы их сделали? Это были Первые! Тем более, как ты говоришь, если Трирани и сопутствующие ей населённые планеты и станции именно они развалили…
– Да кто что разберёт спустя столько времени?! – вздохнул её собеседник.
– И верно… – она протёрла нежную кожу под глазами.
Они прошли несколько шагов ещё.
«Но провести несколько тысячелетий в морской бездне… это должно быть, грустно? И зачем?..»
В этот день маленький отряд археологов, докопавшихся наконец-то до каких-то странностей на незнакомой планете, был необычайно взволнован. Год тяжёлой и кропотливой работы в сложных для выживания условиях… будет ли награждён?..
Акио, сидя на постели, задумчиво крутила между больших и указательных пальцев правой и левой рук голограмму большого цветка ярко-жёлтого, прежде чем уснуть.
– Столько много жить, чтобы провести одному на морском дне?.. И, правда, зачем? В этом нет логики.
Но когда она, зевнув, на бок на постели обвалилась и уже сомкнула веки, а голограмма между пальцев обрывками чёрного полотна протянулась, чтобы вконец уже распасться, растворяясь в воздухе… кажется, на несколько мгновений исчезнувший цветок стал благоухать как живой?..
И снова тихие будни
Да, математичка потом ругалась за мою первую историю, будучи первым человеком, который увидел моё рождение как писателя. Да, она раскритиковала моё первое творение в пух и прах, негодуя за моё самовольство и вообще, признаться, я никогда не была внимательна на её уроках, даже на контрольных…
Но после того, как я увидела картину того мальчишки-подростка, я начала сочинять истории.
Он рисовал свои фантазии в жанре фэнтези, смешал дерзко мой родной и какой-то чужой город. И моя первая история была смесью грёз с реальностью – если всё-таки давно исчезнувшая Атлантида была чем-то больше чем просто легендой, а когда-то действительно была реальностью. Моя первая история была в том же жанре, что и самая яркая в моей жизни картина – фэнтези.
Он ушёл – и я никогда более не видела его, но его мир поглотил меня – и вечером того дня я впервые взяла в руки ручку не для того, чтоб делать домашнее задание, а чтобы выпустить на свет мою первую историю…
Я видела, как увлечённо он рисует, но не видела его лица, скрытого капюшоном…
Я искала его… я прогуляла уроки – впервые в жизни прогуляла школу – на следующий день. Помню, тот день, в противоположность прежнему, был солнечный, тёплый, яркий. Помню, как отчаянно билось моё сердце, когда я влетела на трамвай, чтобы добраться дотуда… как мне казалось, будто я ради него прошла по подземелью… и как бешено билось сердце,