день, старые мысли, мудрое утро и простофиля вечер. То, что было вчера – уже прошлое. Встаю, как и тысячи раз до этого, ровно в 7:30, ставлю левую ногу на пол в 7:31. Не вижу вокруг себя ничего и никого. Ощущение, что я ослеп. С полузакрытыми глазами завтракаю и выхожу также на улицу. Чаще всего в этот период года, светлеет поздно, а сегодня еще и пасмурно. Иду точно также ногами, как и вчера, точнее сегодня около 12 часов ночи. Та же дорога. Те же дома. Те же лужи и знакомые, опущенные вниз, серые лица людей. Вижу вчерашнюю собаку и вижу черных ворон, заканчивавших свой завтрак. Как и Раскольников, знаю точное число шагов до своей остановки, но данные каждого утра почему-то рознятся. Брыкаюсь в автобус с уже рассмотренными бранными репликами на спинках изрезанных ножом, сидений. Смрад, туман утра добрался и сюда. Противные, жирные, каменные, мумифицированные физиономии собрались вокруг меня. Старуха также ворчит на невозможность оплатить проезд из-за большого скопления индивидов, как и год назад. Недовольные как всегда люди с томными и мрачными мыслями не волнуют меня, также как и в следующем году. В голове черт разбери что. То смерть, то жизнь, то закат, то рассвет, то девочка с класса, то мысли об устройстве человеческой кисти. Вынырнув из автобуса тошнотно-желтого оттенка, перехожу улицу на все тот же зеленый сигнал, наступая то на белые полосы, то на черные части тела дорожного животного. Также как и вчера, и как завтра задеваю головой бумажные вывески мясной лавки, из которой все доносится смрад пропавшей еще на прошлой неделе свинины. По той же лестнице поднялся к паперти своего лицея с «пушкинскими» корнями. Потянув дверь за ручку, замазанную салом рук смазливых толстячков и толстушек, бросил свое тело в толпу школьников, а точнее Лицеистов! Поздоровался с той же старой, дряблой, озлобленной на жизнь, а не на свою молодецкую глупость, вахтершей и, сняв ту же самую одежду и не переобувшись по требованию все тех же льстивых учителей, принесших свои семейные драмы на обсуждение детей, прошел по заляпанной уличной грязью лестнице. Первые уроки все также проходят за наблюдением ренессанса утренней зари. День движется. Вялость передалась и сегодняшней погоде, которая все никак не хотела просыпаться от лихорадочно – длительного суточного сна. Солнце спит зимой подольше, но оно давным-давно встало, но лучше уж спало бы дальше. За пеленой этих дымчатых облаков не видно ни одного его ясного, по-весеннему бодрого освежающего луча. Путь из школы, а точнее Лицея, ничем не отличался от утреннего путешествия, он проходил лишь по другой стороне дороги. Как будто, утром я проехал жизненный путь, а сейчас карабкаюсь к его началу как мальчуган, который уже скатился с горки, но все равно поднимается назад на вершину, чтобы еще раз испытать радость и удовольствие от скатывания. И, казалось бы, зачем тебе кататься еще раз? Ведь, ты уже испытал удовольствие. Дай насладиться и другим. Оставь горку и иди домой. Жеманство и глупость человека не дают понять этой простой истины. Так и катились мои дни в этом Волжском городе с английскими
