сейчас и лежал арбалет. Еще секунда, и тайное станет явным. Чувствуя ответственность за то, что может произойти, я будто невзначай села на краешек дивана, скрестив ноги и громко вздохнув. Бросила взгляд на брата. Его лицо неестественно вытянулось, стоило ему проследить за моим пальцем, осторожно указывавшим на затаившийся в тени арбалет. Некогда холодного стального цвета, теперь его едва ли можно было различить – он покрылся пылью и грязью, долгие годы хранившимися под мебелью, где убираться никто не считал нужным. Изящные узоры и выделки, шестеренки, местами затронутые ржавчиной, придали оружию стимпанковский вид, за что я его так сильно и полюбила.
И сейчас я могла поклясться, что слышу, как проклятые пауки уже подобрались к НАШЕМУ арбалету и теперь тихо шуршат длинными лапками, исследуя попавший на их территорию объект.
– …это опасно! – различила я из речи матери. – К чему вы готовитесь? Бросьте эти детские игры!
– Да-да-да, мам, мы поняли, – на автомате оттарабанила я. – Больше не будем.
– Это кое-что из наших старых вещей, – подхватил Эдвард. – Арбалет всё равно буквально разваливается в руках. Мы сходим, выбросим. Правда ведь? – он глянул на меня из-за плеча нависавшего в центре комнаты отца. Тот грозно насупил брови и смотрел на нас так, будто мы из этих луков по людям стреляли.
– Конечно, – кивнула я и выудила арбалет из-под дивана быстрее, чем кто-то из родителей успел что-либо сказать.
Грязь, обычно отпугивающая брезгливую меня, сыграла нам на руку: попробуй разбери, что прячется под серым слоем налипшей пыли. Я схватила Эдварда за руку и вылетела вместе с ним из дома: уже хотелось расхохотаться и отбить ему пятерню, но дело еще не было выиграно. Стараясь не думать о том, что именно свисало с арбалета чуть левее моей руки и какая мерзость теперь перекочевала на мои ладони с него, мы побежали прочь от дома, в лес. Он манил зеленой листвой, покачивал ветвями, шептал обещания, что там не будет никого, кроме нас. И мы знали, что природа не врет.
А арбалет… С мусорным ведром он встретился бы только через мой труп.
Хоть в чем-то я из прошлой жизни оказалась права. Изрядно опустевший рюкзак лег на мои плечи, и я пошла к двери, задержавшись только у тумбочки возле нее: там я оставила свое оружие вчера, положив его в один из ящичков, что пониже. Я немного пошарила рукой, ладонью напоровшись на пару торчащих железных гвоздей, и достала арбалет, который словно засверкал мне в знак приветствия.
Я медленно провела пальцем по вырезанным на дереве золотым узорам. Это ведь он его сделал. Подарил мне. Усовершенствовал в следующие же выходные, прислушавшись к моим словам во время совместных вылазок: улучшенные механизмы взведения и спуска тетивы позволяли достигнуть самой высокой скорострельности, какая только была возможна для такого оружия – конечно, с луком она не могла сравниться, но другого мне и не надо было. Когда я без задней мысли пожаловалась, что мое зрение отдаляется от единицы, Эдвард достал мне сразу два прицела: диоптрический и оптический. Провел лекцию