этом вся Верити. Она дружит с людьми заблудшими и неприкаянными, о которых беспокоится. Мы договариваемся встретиться, чтобы выпить, а Верити притаскивает с собой пустоглазую модель с накачанными губами, которая будет сидеть и таращиться в свой бокал вина, но не прикоснется к нему. «Она отказалась от еды на съемках, – шепчет мне Верити, – и я беспокоюсь о ней. Я должна была ее пригласить».
Эйд – новичок в Шеффилде. У нее здесь не так уж много друзей. Верити, должно быть, просто решила проявить о ней заботу. Я пытаюсь рассуждать сама с собой, мыслить практически, но тот притупляющий чувства туман развеялся, и теперь я вся на нервах – ломаю голову, что именно Верити могла ей сказать, что они обсуждали.
– И о чем вы говорили?
Эйд все еще смотрит в свой телефон, и ее большой палец быстро мелькает, будто она прокручивает картинки.
– Да ни о чем. – Она слегка встряхивает головой, едва заметно. – Мы вспоминали некоторых прежних знакомых из Лондона, и все.
– Кого?
– Никого особо важного. – При этих словах ее голос немного срывается. Эйд снимает с запястья связку тонких браслетов и со стуком кладет их на стол. И вдруг становится похожей на сдувшийся воздушный шарик.
– Эйд, ты в порядке? Ты что такая странная?
Она резко вскидывает голову. И возвращается прежняя Эйд, снова наполненная воздухом.
– Это не я странная, а ты. – Она снижает голос до шепота, который я едва могу расслышать. – Верити сказала, что ты такой бываешь.
– Такой – это какой, Эйд? – И затем я вздыхаю. Мне не нравится настроение, повисшее в воздухе, – оно напоминает сердито потрескивающее радио без сигнала. Ценность Эйд – в легкости, она как бездумная поп-песня. Нельзя позволить ей превратиться в очередную мутную, запутанную проблему в моей жизни.
– Давай сменим тему, – предлагаю я. – Оставь «Инстаграм» в покое на сегодня.
– Хорошо, – кивает она. – Но когда-нибудь мы должны им заняться, это так же важно, как и все остальное. – Эйд переключается на следующую вкладку в браузере. – Ах, да! Я считаю, что тебе надо заполучить в клиенты кого-то из знаменитостей. Кого-то, кто может рассказать о тебе в интервью. Это помогло бы твоему бизнесу попасть в газеты.
Мы начинаем болтать о том, кто из звезд одинок, а кто нет, и мне удается отвлечь Эйд, несколькими замечаниями переведя разговор на то, кто кому изменяет. Затем наступает пауза. И я решаю воспользоваться моментом.
– Мне сегодня все равно еще надо перебрать кучу анкет, Эйд, не желаешь уйти домой пораньше? – спрашиваю я, стараясь, чтобы голос звучал легко.
Я задерживаю дыхание. Но она тянется к ноутбуку:
– Ты шутишь, да? Мы же еще не решили, к кому из знаменитостей подкатить и какие фотографии Гарри опубликовать.
– Маленькое «но», – замечаю я. – Если мы вообще решим публиковать фотографии Гарри.
Эйд удивленно на меня таращится. Цок-цок – каблуками к окну.
– Я думаю, нам стоит сделать фотосессию, – говорит она. – Может, в том скейт-парке, дальше