завалился, и требовалось переобуться, чтоб не натереть ноголапу. Или неожиданно захотелось попить – а где попить, там и поесть заодно. Ну и – парит после дождя слишком сильно, значит надо передохнуть, чтоб не идти словно в сауне. А то кто-нибудь скажет:
– Смотрите, какое удобное место! Тенёк! И посидеть есть где! – указывая куда-нибудь на очередной бордюр клумбы или оградку деревьев. Так, усевшись разок в тени, наконец выбравшись из лабиринта и выйдя к морю после воссоединения, мы, попивая молочко из коробки с кунжутным печеньицем вприкуску, успели расслабиться и даже прикрыть глаза. Это было уже на набережной. Как вдруг неожиданно к нам подскочил здоровенный Шакал. И прицепился с лаем да руганью. Что он от нас хотел – непонятно, мы в его безумстве не разобрались. Но я встала и, сконцентрировав всё внимание на незваном госте, просто поинтересовалась:
– Дорогой Шакал, не кричите и не рычите. Скажите лучше, что с Вами приключилось, что Вы такой злющий? – если бы к тому моменту у меня оставалось печенье, я обязательно бы его угостила. Но в руках у меня были только две грязные чашки из-под молока, из которых мы пили по очереди. – Извините, но мне уже нечем Вас угостить. У нас был обед, и он закончился.
– Я?! Рычу?! – запыхавшись от лая, начал он. – Со мной? Случилось? – Шакал, судя по всему, удивился настолько, что просто мотал головой. – Я не злющий! – он попятился немного назад и вовсе замолчал, глядя на нас распахнутыми глазами, а лапы его тряслись от бешенства.
– Но и не добрющий, каким бы могли быть, если бы не рычали, – заключила я, попутно анализируя все варианты отступления. Мы были прижаты к стенке между кустов на дикой пустой территории. В обе стороны видны были оживлённые причалы и народ. Но всё и все были так далеко от нас, что даже закричи мы – никто не услышит. А уж в ветреный день и подавно не было никаких шансов дозваться на помощь.
– Не добрющий я? – морщился Шакал. – А как же мне быть добрым, если они все со мной ссорятся? Вот бы я их так и сяк! – выронив пакет, он лапищами, начал показывать, как намыливает кому-то шею. Я бесстрашно подошла к Шакалу, чтоб помочь ему поднять пакет, а заодно – чтоб стать между ним и нашими медвежатами.
– А Вы плюньте на них и специально не ссорьтесь, – сказала я миролюбиво, совсем не выдумывая, а веря в то, что говорю. – Держите свой пакет и не роняйте больше, – закончила, уверенно глядя злобному Шакалу прямо в глаза. Стоя так близко, я видела, как дрожат его усы, как блестит мокрый нос и какие страшно-острые у него клыки. Будь я большущим медведем, как наш Папочка Юджин, Шакал был бы мне совсем не страшен.
– Они сами начинают! Цепляются, как мухи! – отрицательно мотая головой и шатаясь, со злобой ответил Шакал.
– А Вы не реагируйте! Улыбнитесь им да пошутите, чтоб не тратили времени и не ссорились с тем, кто ссориться отказывается. Вот увидите, если не будете реагировать, то они и пытаться перестанут, – говоря это, я повернулась к Шакалу боком, чтоб одним глазком следить за ним, а другим видеть стаю.
– Так они… Ух, я их! – Шакал вновь попытался что-то объяснить, но неожиданно