у нас тут где-то вроде был. Ага, вот он. Добавить вам лимон?
– Да, наверно, можно…
– Хорошо!
«Диванчик откровений? Это вообще что значит? – думала Маша, недоверчиво разглядывая диван, на котором сидела. – Что именно я должна буду рассказать? Это что-то вроде психолога местного?» Ее размышления прервала Светлана, вернувшаяся с чашками в руках.
– Будьте добры, принесите, пожалуйста, из той комнаты блюдца, поставим на них чашки, – дружелюбно обратилась она к Маше.
Глава 3. Другая женщина
Чашки, блюдца и вазочка с конфетами расположились на столике рядом с диваном, чай понемногу остывал. Светлана была готова начать разговор, но не торопила события. Ее опыт давно подсказал, что с Машей будет непросто: сильное волнение плюс недоверие – не самый удачный коктейль для беседы по душам.
«Милая, как же тебе тяжело… Ну ничего. Справимся».
– Как вам у нас? – спросила она Машу, теперь уже вслух.
– Да ничего вроде, нормально… – ответила Маша, и Светлана услышала в ее голосе дрожь от спрятанных слез.
– Были уже на каких-то занятиях?
– Нет пока… Как-то не получилось…
– Мария, поверьте, я знаю, как вам сейчас тяжело. Вдали от дома, от привычной обстановки, да еще в непростом эмоциональном состоянии. Но вы приехали за помощью, и мы – я, весь мой персонал – хотим вам помочь. Позвольте нам, пожалуйста, это сделать.
– Я… Я не могу… Не знаю… Мне трудно… У меня не получается…
– Вы скучаете по сыну?
– Да, я раньше никогда так надолго с ним не расставалась.
– А вы звоните домой? Говорите с ним, с мужем?
– Да, конечно. Каждый день. Они молодцы, рапортуют, что все в порядке. Кажется, и без меня им неплохо…
– В этом я сомневаюсь. Без женщины дом – это не дом, а так, жилище.
– Не знаю. Последнее время я чувствую себя там как в клетке какой-то.
– Что вы имеете в виду?
– Меня как будто лишили свободы… Да, муж обеспечивает нас материально, мы ни в чем не нуждаемся, он очень добрый, щедрый. И Максимка – такое чудо! Но мне тесно почему-то, душно…
– Понимаю. Мария, кто вы по образованию?
– Журналист… Но я ни дня не работала по профессии.
– Почему?
– Я писала в газеты, когда проходила учебную практику, но принципы работы мне не понравились. Там редактор решал, о чем писать. Никому не было важно, что думаю я сама. И приходилось делать, как сказано, выражать конкретную идею, задачу, даже если было неинтересно. При этом еще укладываться в определенное количество знаков, от которого зависел размер гонорара… И тогда, и сейчас я уверена, что это все убивает творчество. И делает из него ремесло. Мое отношение к текстам другое…
– Какое? – Светлана чуть откинулась на спинку дивана, удовлетворенно заметив, что в области воспоминаний Маша словно расслабилась, смягчилась. Глаза заблестели –