в отца.
Ярослава и Света родились с разницей в две недели. За полгода до их рождения мама Светы и родители Ярославы переехали в новый дом. Квартиры оказались в одном подъезде. Это не могло не сблизить семьи. Мамы, гуляя сначала с животами, а потом с малышками, самозабвенно обсуждали все на свете: от детской сыпи до вредных привычек Зайки.
Мамы мечтали, что девочки непременно пойдут в один детский сад, затем – в одну школу. В идеале – в один институт. И, соответственно, будут дружить. Дружбы не получилось. Казалось, что Света и Ярослава были созданы как антагонисты. Из всего, что мамы планировали, случился только общий детский сад. После детского сада Светку отдали в школу с английским уклоном, а Ярославу – в ближайшую к дому.
Дружба между папами тоже не сложилась по одной простой причине: Света своего папу не знала. Его у нее не было. Мама Светы Марина, рыжеволосая хохотушка, легко выбалтывала нехитрые секреты милейшей Анне Гавриловне, которую, несмотря на разницу в возрасте, ласково называла Аннушка, но секрет Светкиного отцовства так и остался за семью печатями. Иначе Анна Гавриловна выболтала бы секрет Куте, а уж Кутя поделилась бы тайной со Светой. Всем особо интересующимся Марина говорила, что отца Светки убило жизнью.
Анна Гавриловна была старше Марины на пятнадцать лет. Кутю, единственную дочь, она выбивала у жизни всеми правдами и неправдами. То ли с тщедушным Зайкой было что-то не то, то ли в ее дородном теле, казалось, созданном для материнства, был какой изъян, но с зачатием не складывалось. Она и по врачам ходила, и по бабкам. И Зайку изводила то повышенной любовью, то мелкими придирками, то закаливанием.
В тридцать пять лет Анна Гавриловна махнула на все рукой и решила, что так, видимо, суждено. И начала пить. Не так чтобы до бессознательного состояния, но каждый день и не таясь. То, что она не таилась, Зайку пугало больше всего.
И вдруг Анна обнаружила, что беременна. Муж настаивал на аборте. Впервые за время их совместной жизни на чем-то сильно настаивал. Мол, от ребенка, зачатого «по пьяни», ничего хорошего ждать не придется.
– Сам ты зачат по пьяни, – жестко сказала Анна Гавриловна, до этого случая в неуважительном отношении к мужу не замеченная. – И уж если я решусь на аборт, то вытравлю из своей жизни тебя, а не ребенка.
Зайка притих. Терять жену не входило в его планы.
Затем тихий период его жизни сменился бурной активностью. Зайка поднял связи и выбил квартиру в только что отстроенном доме. Перевез жену, купил новую мебель и с большим нетерпением начал ждать рождения сына. Даже имя придумал – Ярослав. Анна Гавриловна не перечила. Сын так сын. Ярослав так Ярослав. Характер Аннушки во время беременности сильно изменился: она стала кроткой, тихой и уступчивой. Любила уходить глубоко в себя и улыбаться непонятно чему.
Когда родилась Кутя, Зайка заплакал от нежности, но от имени, приготовленного для сына, не отказался. Девочку назвали Ярославой. Анна Гавриловна располнела