и ресницы, обугленная куртка, вспухшая от ожога щека.
– Вы чего? Я же сгореть мог!
– Очень даже просто, – выдохнул Мятый. Заметив усмешливый взгляд Лысого, качнул головой. – Все путем. За дело наказал.
– Ясно, что за дело. – Лысый ладонью подтолкнул водителя к лесу. – Дуй к машине, жлоб!
– Это кто жлоб!
– Ты, Гриня, ты! И радуйся, что дешево отделался. Мы в свое время таким красавцам гранаты за шиворот спускали.
Мятый опасливо покосился на горящий «УАЗ». Пламя неукротимо подбиралось к бензобаку.
– Все, пацаны, рвем когти! Гриня – первый, Лысый – замыкающим. Я перчиком дорожку припорошу. Через десять минут мы должны быть очень и очень далеко.
***
Снег и впрямь повалил гуще, однако сбился он с дороги совсем по другой причине. Горела опаленная щека, и правый глаз беспрестанно слезился. А главное, Гриня отчетливо понимал: никто его жалеть не будет. И стоимость попорченной одежки, разумеется, не возместят. Еще и похохочут всласть, когда вернутся.
Гриня стиснул челюсти.
Гады недорезанные! Падлы!.. Сколько он выложил за эту куртку! Еще торговался, дурень, до хрипоты – трижды уходил и снова возвращался. Чуть даже не подрался с барыгой, кое-как уломал на нужную цену. И что в итоге? Несколько секунд, – и нет куртки! В этой оплавленной дерюге теперь только под машиной лежать да в моторах ковыряться. И лопатник выронил! Попробуй удержи, когда огонь задницу лижет. Суки позорные!..
То, что он едет по незнакомой дороге, дошло до водилы с запозданием. И почти с животным ужасом Гриня понял, что ни в коем случае не признается в этом напарникам. Потому что знал – тогда уж точно съедят живьем. Поставят на нем, как на водиле, крест и выпрут из бригады.
Тщетно пытаясь сообразить, куда же они едут, Гриня крутил руль, глазами рыскал по сторонам. Время от времени прикладывал скомканный платок к глазам, но легче от этого не становилось. Благо еще спутники ничего не замечали – думали о чем-то своем. Запрокинув голову, Мятый продолжал обнимать дипломат, Лысый жевал мятную резинку, мычал под нос какую-то лабуду. «Как с гуся вода! – раздраженно подумал о нем Гриня. – Оставил за спиной четыре трупаря – и хоть бы хны!..»
Дорога внезапно пошла под уклон, лес распахнулся, и, осторожно притормаживая, джип съехал к неровному берегу. Гриня остановился. Нечистой простыней перед ними раскинулось незнакомое озеро.
– Это еще что такое? – Мятый открыл глаза, а Гриня напротив зажмурился. Вот так обычно и начинается страшное. Сейчас сообразят, что он сбился с дороги, и мочканут. Прямо тут же, на берегу.
– Здесь ближе… – Пробормотал он.
– Ближе?
– Ну да, – Гриня указал на противоположный берег, где угадывалось подобие просеки. – Вы же быстрее хотели, а тут получается напрямки. Выиграем километров семь, а то и все десять.
Ложь, разумеется, не могла спасти, хотя и отдаляла час расплаты. Кроме того, Гриня продолжал надеяться на чудо. Пока суть да дело, можно еще как-то