не знаю… Что-нибудь еще придумаем.
– А, по-моему, не стоит ничего придумывать. Собирайся и поезжай с нами. Дела свои на потом отложишь.
– Боюсь, на потом отложить не получится.
– Тогда счастливо оставаться!
– Кира, ну что ты в самом деле! Ты же все прекрасно понимаешь.
– Дима, мне нужно выспаться. – В голосе ее прозвучали непреклонные нотки, и Дмитрий отстраненно отметил про себя, что племянница Павла Викторовича кое в чем походит на своего дядю.
– Если не высплюсь, буду завтра сонной мухой.
– Что ж, извини. Спокойной тебе ночи. – Дмитрий отключился. Не колеблясь и не раздумывая, тут же набрал другой номер. Раздраженно подметил, что пальцы чуть подрагивают.
– Диана? У меня все в порядке. Спор разрешили, хулиганов изгнали из города.
– Что с Володей?
– Ничего страшного. Синячки да ссадины. Отвез в больницу к знакомому врачу. Серьезных повреждений, кажется, нет.
– Ты ничего не скрываешь? Все действительно обошлось?
– Конечно, обошлось.
– А почему у тебя такой голос?
Он ответил не сразу. Трудно было что-либо говорить.
– Дима? Почему ты молчишь? Тебе плохо?
– Как тебе сказать… – Дмитрий тупо пронаблюдал, как случайный песик, подняв лапу, помочился на колесо его машины. Диана ждала ответа, а он продолжал молчать. И не оставляло ощущение, словно рот заполнили тягучим клейстером.
– Если хочешь, Дим, приезжай. Прямо сейчас.
Она произнесла это тихо, но он услышал. И понял, что Диана имеет в виду. Нечто подобное он предпочел бы услышать от Киры, но Кира выбрала приятелей и озера. Во-первых, потому что погода, а во-вторых… Во-вторых, молодости трудно дружить со старостью. Двенадцать лет – не самая большая разница в возрасте, но и этого порой вполне достаточно.
Стиснув пальцами трубку, Дмитрий проговорил:
– Хорошо. Я приеду.
Глава 7
Напряжение его улеглось, однако усталость напоминала о себе нервной пульсацией в висках – словно тикал неведомым образом поселившийся в голове будильник. Уже в лифте, поднимаясь на нужный этаж, Дмитрий прочел написанное фломастером на стенке:
«Если ты его любишь, а парень смеется,
Плюнь ему в рожу, пусть захлебнется!»
Суровый сонет был подписан псевдонимом «Гордая». Выдавать миру свое настоящее имя, поэтесса, видимо, постеснялась. Дмитрий перечел вирши трижды, но так и не улыбнулся. Все правильно, Гордая. Не все еще спокойно в мире, чтобы обнародовать имена героев…
Звонить не пришлось. То ли Диана услышала его шаги, то ли узрела в дверной монитор.
– Проходи, устраивайся.
Он прошел в гостиную, опустился на диван.
– Рюмку, – попросил, не глядя ей в глаза. – Водки.
– Может, коньяка?
– Можно и коньяка. – Ему действительно было все равно. Хотелось оглушить себя, временно впасть в беспамятство. Любопытно, что бы люди делали