спросил я. – хмхмхмхмхмхм, все секты строится на том, что дают человеку цель, цель, смысл жизни, эдакое приобщение к чему-то глобальному, но здесь главное не перемудрить. – Да значит вы секта? – Скажи, а какая сейчас цель существовании в мире, каждый второй ни чувствует ничего, не своего места не вклада, и это пустота сжигает, – начал тот. Нет, так же как и они, мы знаем ради чего боремся, знаем, что это такое, а они знаю что защищают, хотя мы оба не знаем конкретно, что это! – Звучит как-то размыто! – Тысячи лет люди верили в чудо, в магию, хотя невидали чудес, но стоило им узреть, как они тут же обернули это наукой, даже то, что не смогли объяснить, знаешь почему? Потому что масса бояться. – Нет, это не так, – ответил я, вскочив со стула. – Да тогда скажи мне почему ты здесь, ты видел чудо, но вместо того что бы изучить его прикоснуться, ты со всех ног убежал от него. И та правда, что я говорю, все ее воспринимают в штыки, как и ты, так ответь, кто из нас лжет, на мой взгляд, пленник здесь только один и это не я! Эти слов взбесили меня я вернулся к нему взял его за отворот рубахи тот посмотрел на меня и ехидно промолвил, – так сколько времени! Я невольно посмотрел на свои часы и узрел… На часах было три семнадцать но день был…, с момента гибели воскрешения прошло семь дней. – Задайся простым вопросом, ты спрашиваешь, но хочешь ли знать ответ, лишь потому, что ты уже в курсе, – продолжил тот. Я провалился, словно был на глубиннее бассейна и никак не мог всплыть, но не захлебывался, а просто звуки были приглушены, а тот все не затыкался. – Хочешь знать кто он, кто я, что с миром, и еще тысячу, так вот… Я герой сказок, ты сын короля, а они антагонисты зло в этой истории, кощеи, ведьмы, лешие, вот кто, а с миром, все просто, он всегда был наполнен магией, просто сейчас это не так афишируется! А зачем война так все просто, они охраняют главную магию, от всех! Представь что возможно, излечить болезни, свести конфликты на нет все это, все эти рычаги есть у них, но они не делятся вот в чем причина вражды. Но твой отец решил положить эту конец, война началась и в ней мы, наконец, одержим победу, а ты решай?
Его слова было словно мантрой разученной, оточенной с паузами, с мимикой на лице. Он не просто верил в это, он жил в этом мире, словно иного не было. Но его нельзя было назвать безумцем, или фанатиком. Наиболее подходящее слово – солдат! – Скажи, сколько умрет, сколько людей не вовлечённых, какова цена, вашей веры, ведь, по сути, ты мне не сказал ничего, – произнес я, придя в себя. – Миллионы, – ответил тот. – Но это не важно так, ведь вы не будете в их числе!? Произнес я. – Скажи, – подался он вперед, его голос стал необычайно высок, – если бы тебя сказали что, пожертвовав собой, своей жизнью; мир, твои друзья, все люди попадут в место или хотя бы приблизятся к тому, что описано в писание; или представлялось тебе в воображение как нечто прекрасное; ты не поступишь так? Что же касается меня, то тут нет даже тени сомнения, это даже не вопрос! – Ты просто фанатик, –