на эту роль. И пёс выбрал хозяина питомника, что заботился о нём, когда его доставили сюда после автомобильной аварии. Он поправился, окреп и стал требовать постоянного внимания от хозяина, не взирая на других обитателей питомника, коим тоже не хватало чуточку ласки. В конце концов, собачья ревность отравила его благородную кровь, он замкнулся и озлобился, что могло привести к серьезной опасности, как для людей, так и для остальных животных. Сегодня «Итальянец» пребывал в спокойствии, вилял хвостом и трепетно обнюхивал руку, старясь сквозь прутья дотянуться до пальцев своим влажным языком.
Мужчина оказался у третьей клетки, откуда доносились сдавленные стоны самой опасной особи в питомнике. Его боялись абсолютно все, кто хоть раз повстречался с ним на безлюдной дороге. Гибрид собаки и волка – волкособ, забрёл в поселок лет семь назад, когда удирал от охотников, желавших пустить его на воротник. Раненый, без левого уха, с выбитым глазом и загнанный под трубы теплотрассы, волк искал спасения у людей, но те по своей глупости или панического страха, не особо ринулись на выручку. Кто-то даже удачно сбегал за огнестрелом, дабы урегулировать конфликтную встречу. И лишь мужчина не побоялся встать к животному спиной, защищая его от человеческой расправы. Но выходить его до полного выздоровления не получилось, уж слишком тяжёлые травмы получил волкособ, удирая от погони. Дробь пробила лёгкое, что сказалось на дыхательных функциях, а сломанные задние лапы еще и хорошенько снизили подвижность, оттого животное практически не выходило в общий периметр, предпочитая находиться наедине личного вольера. К тому же волкособ совершенно не поддавался одомашниванию – раз за разом скалил желтыми клыками, выказывая свой неуравновешенный характер и готовый в любую минуту наброситься. Так что и клички на него не придумалось, обращались к нему по-простому – волчара.
Собаки выглядели чуть возбужденными от нагулявшегося аппетита, но без должной агрессии, чтобы завтракать по отдельности, так что доносившийся аромат каши сулил им скорейшее гастрономическое удовольствие. Мужчина выставил ведра возле клеток, томя их ожиданием и вызывая каскадные водопады слюней, но не торопился открывать решётки. «Пусть еще чуть насладятся. Тогда к вечеру точно станут злее». Пока «Доги» и «Итальянец» старались уменьшить размеры своих огромных морд, дабы просочиться сквозь прутья решётки, хозяин питомника двинулся к дальней стороне вольера, где располагалась последняя занятая клетка. Там содержался «новенький» – первый и последний постоялец питомника почти за два года, когда тот официально прекратил свою деятельность. Он был менее агрессивным, чем остальные, хилым и забитым, но в тоже время, категорически способным на подлую атаку в спину, так что любые его порывы сдерживались амбарной цепью, прикованной к тридцати двум килограммам спортивной гири. В довесок, мужчина заранее вооружился «шокером для скота» – электрическим трезубцем из карбона для загона животных