следовать их примеру. Поток эмигрантов с течением времени возрастал, а вместе с ним возрастала и благосклонность двора к данцигскому консульству.
Сергей не отличался любовью к светской жизни, поэтому службу в Пруссии воспринимал не как ссылку, а как очередную ступень на своем пути вверх. В Петербурге он бывал редко и только по причине крайней необходимости. Об этом сокрушались мамаши многочисленных столичных невест, но канцлер, человек мудрый, не мог не оценить подобного рвения. Поэтому, когда минувшей весной Сергей получил приказ явиться в Санкт-Петербург, никто не сомневался, что речь идет о повышении.
Перед самым отплытием из посольства доставили два письма, одно от матери из Павино, другое из Генуи от Нины. Оба послания содержали одну и ту же печальную весть: на исходе апреля граф Михаил Матвеевич Милорадов, российский консул в Генуе, скончался на семидесятом году жизни. Мать в своем письме сетовала на то, что этак род Милорадовых скоро весь вымрет а, стало быть, надо Сереженьке поскорей жениться и обзавестись потомством. Письмо Нины было коротким и деловым. После скорбного сообщения в нем говорилось, что, поскольку Господь не благословил брак Михаила Матвеевича и Нины Аристарховны детьми, Сергей Андреевич Милорадов, племянник графа, является единственным наследником покойного и, согласно его завещанию, владельцем всего имущества, за исключением той части, что отошла вдове.
Нельзя сказать, что завещание удивило Сергея. Хорошо зная своего дядю, он и не ожидал ничего иного. Дело шло к этому уже много лет.
Хоть Сережа по-родственному величал графа Милорадова дядей, на самом деле тот вовсе не находился с ним в близком родстве. Объединяла их фамилия да общий предок, Кузьма Милорадов, боярин, живший еще при Михаиле Романове. Кузьма обогатил родовое дерево двумя ветвями, которые так и закончились, одна на Сергее, другая на Михаиле Милорадове. Других родственников у них не имелось. Но, если одна ветвь при Петре Алексеевиче обзавелась графским титулом и внушительным состоянием, то другая так и прозябала в родовом поместье под Новгородом, владея ветхой усадьбой и двадцатью семью душами крепостных.
В молодости граф был женат на француженке и овдовел через несколько лет после того, как она произвела на свет их единственного сына. Должно быть, старик крепко любил свою иностранку, поскольку не помышлял о женитьбе, пока его сын был жив. Сергей никогда не встречался со своим кузеном, знал лишь, что тот скончался от тифа в возрасте девятнадцати лет. Так что особой скорби по поводу потери родственника не испытывал, тем более, что вскоре после этого печального события дядя возвратился в Россию и обратил свое внимание на подрастающего родственника. Это случилось как нельзя кстати, ибо отец Сергея любил жить на широкую ногу, а хозяйствовал из рук вон плохо. После его смерти Сергею с матерью остались лишь долги.
Услышав о возвращении графа, мать собрала все имеющиеся в наличие средства и повезла Сергея в Петербург.
Сережа