Надо так сделать.
Чужеземец. Ну, коль скоро об этих самых вещах зайдет у нас речь, она будет, думается мне, правильной.
Сократ-мл. О каких вещах?
Чужеземец. О длиннотах и о краткости и о всяком излишестве и недостатке. Существует же для этого искусство измерения.
Сократ-мл. Да.
Чужеземец. Разделим его на две части: ведь это нужно для той цели, достичь которой мы сейчас торопимся.
Сократ-мл. Скажи, пожалуйста, какое же здесь будет деление?
Чужеземец. А вот какое: одна часть – это взаимоотношение великого и малого; другая – необходимая сущность становления.
Сократ-мл. Как, как ты говоришь?
Чужеземец. Не кажется ли тебе естественным называть большее большим лишь в отношении к меньшему? И меньшее меньшим лишь в отношении большего и ничего иного?
Сократ-мл. Да, кажется.
Чужеземец. Далее. То, что превышает природу умеренного, и то, что превышаемо ею как на словах, так и на деле, не назовем ли мы действительно становящимся? Ведь именно этим отличаются среди нас друг от друга хорошие люди и плохие?
Сократ-мл. Это очевидно.
Чужеземец. Значит, нам надо считать двоякой сущность великого и малого и двояким суждение о них и рассматривать их не только так, как мы говорили недавно – в их отношении друг к другу, но скорее, как было сказано теперь, одну [их сущность] надо рассматривать во взаимоотношении, а другую – в ее отношении к умеренному. А для чего все это – хотим ли мы знать?
Сократ-мл. Как же иначе?
Чужеземец. Если относить природу большего только к меньшему, то мы никогда не найдем его отношения к умеренному, не так ли?
Сократ-мл. Так.
Чужеземец. Но таким образом не погубим ли мы и сами искусства, и все их дела, а заодно не уничтожим ли мы и политика, и ткацкое искусство, о котором шла речь? Ведь все они остерегаются того, что превышает умеренное или меньше него, – не потому, что того и другого не существует, но потому, что это затрудняет свершения: сохраняя таким образом меру, они совершают все хорошее и прекрасное.
Сократ-мл. Конечно.
Чужеземец. Ведь если мы уничтожим политика, наш поиск царственного знания зайдет в тупик.
Сократ-мл. Да, совершенно.
Чужеземец. Значит, подобно тому как в «Софисте» мы вынуждены были признать, что существует несуществующее, – ведь к этому привело нас рассуждение – и сейчас нам, видно, придется сказать, что большее и меньшее измеримы не только друг по отношению к другу, но и по отношению к становлению меры? Ведь невозможно, чтобы политик или другой какой-либо знаток практических дел был бесспорно признан таковым до того, как по этому вопросу будет достигнуто согласие.
Сократ-мл. Значит, надо как можно скорее это согласие установить.
Чужеземец. Но дело это, Сократ, еще более трудное, чем то, а мы помним, каким долгим оно было. Впрочем, справедливым будет следующее предположение относительно того и другого…
Сократ-мл.