да и прогуляться было полезно, как говорила няня, поэтому я хорошо знала путь. Снаружи уже было темно, и мне немного становилось не по себе. На дорогах было много машин, за углом даже образовалась небольшая пробка. Наверняка, все спешили домой, к любимым детям, внукам, а я была одна посреди огромной улицы. Все оборачивались на меня в недоумении, но никто не предложил помощи. Я чувствовала себя такой же крошечной, как и мой мертвый Майки, по которому я все еще скучала, хоть и провела с ним не больше часа. В воздухе витал запах бензина, потом повеяло жареной картошкой, и тогда я поняла, что проголодалась. Я ускорила шаг.
Когда я поднялась по лестнице нашего дома и постучала в дверь, мне никто не открыл. Тогда я села на ступеньки и стала ждать, пока вернется кто-нибудь из родителей или няня, например, когда в ужасе поймет, что я ушла одна. Прошло много времени, и мой желудок начал со мной общаться. С каждым разом урчание увеличивалось, и мне становилось стыдно: я была уверена, что это унылое пение кита слышат все соседи.
Раздался шум подъезжающей машины, затем я увидела фары, которые ярко светили мне в глаза. Это была папина машина. Он остановился недалеко от дома и, не выключив двигатель, все еще продолжая ослеплять меня, сидел неподвижно пару минут. Увидев меня, он бросился к ступенькам. Я же решила не обращать на него внимания, делая вид, что обиделась, и специально отвернулась в сторону соседнего дома. Папа сел рядом со мной, взял меня за подбородок и посмотрел на мое лицо. В его мокрых и покрасневших глазах я видела что-то новое. Никогда еще он не смотрел на меня таким взглядом. Наверное, ему было стыдно за то, что он не забрал меня вовремя, и мне пришлось идти одной, хотя со мной, маленькой девочкой, могло произойти все, что угодно. Возможно, он испугался, что я потеряюсь среди улиц или меня переедет автобус. Отец крепко меня обнял, но так и не произнес ни слова. Затем он взял меня на руки и понес к машине. Я, все больше оттаивая и догадываясь, что значит предстоящая поездка, обрадовалась внутри себя: мы вместе едем к маме на работу.
Ехали мы довольно медленно. По крайней мере, отец всегда старался держаться определенного темпа во время вождения. В этот раз все было иначе: периодически мы останавливались, будто папа забывал, какая педаль даст автомобилю возможность двигаться вперед.
Машина остановилась возле большого белого здания, которое я раньше никогда не видела. Не понимая, зачем мы сюда приехали, я молчала, все еще дуясь на отца за его проступок. Возле входа было припарковано много машин, которые казались мне знакомыми. Кажется, у Робби были похожие игрушки. Это были большие машины без окон по бокам, напоминающее фургон. Войдя внутрь здания, мы поднялись на четвертый этаж. Глаза отца все еще были красными, и казалось, что ему тяжело дышать. Я начала думать, что папа уже начал злиться на меня, но боялась спросить об этом, поэтому ждала, когда он сам мне что-нибудь скажет. Мы шли по длинному коридору до самого конца, и я начинала уже уставать. Мое внутреннее негодование росло все больше, и я уже готова