что первая кровь заставит их бежать. Чего ради им рисковать? Но ошибся. Не люблю ошибаться. Это всегда стоит слишком дорого. Вот и сейчас в обойме только серебряные пули. Жирновато для мелких гопников. Один выстрел уже обошёлся мне в четверть зарплаты. Стоит ли продолжать?
Отступил. Сунул пистолет в кобуру, достал нож. Армейский. В умелых руках он мог стать страшным оружием. Но я не практиковался очень давно. Носил на всякий случай, иногда вертел в руках. Только несколько лет не использовал. Надо будет потом это исправить.
Массивный кулак едва не влетел мне промеж глаз. Увернулся. И тут же, пока тень не ушла от удара, вонзил нож ему в рёбра. Рев боли над самым ухом оглушал. Ещё один удар. В сердце. Чтобы заткнулся. Пока орк держался на ногах, толкнул его на остальных. Те снова попытались отскочить, но не у всех получилось.
В два прыжка подобрался к следующему. Он как раз немного отстранился и помочь сразу никто не успел. Три быстрых удара в живот и ещё одним меньше.
– Уходите, идиоты! – крикнул я.
Зря. Только время потратил. Четвёртый орк обошёл с боку. От всей души треснул по рёбрам. Хорошо, хоть не по голове, а то бы я мог и упасть. Но боль была адской и каждое движение руки только её усиливало. С разворота ответил этому гадёнышу. В самый висок кулаком засадил. Может и насмерть, неважно. Он упал и это сейчас главное.
Остальные испугались. Наконец-то они поняли: лучше бежать. Рванули прочь, как настоящие спортсмены. А ведь могли победить. Если б хватило смелости. Боль оставила меня безоружным, сделала лёгкой добычей. Удача сегодня на моей стороне? Если это можно назвать удачей, то да. Теперь до метро оставалось всего несколько шагов. А там и до дома рукой подать.
Ночные поезда. Они ходят редко, часто пустые, объявляя станции в безлюдных вагонах. Они разборчивы. Отнимают одиночек у ночного города. Берут только тех, кому позади не осталось места. И везут, везут, везут… Стуком колёс распугивают тишину тоннелей. Мрачных подземелий темноту прокалывая светом. Их провожают ленивым взглядом камеры наблюдения. И не пожелают приятного пути застывшие на фресках люди. А поезда продолжают путь. Размеренно и ровно. Везут, везут, везут… На жёстких пластмассовых сиденьях утонуть в себе. Такими яркими становятся здесь мысли. Они питаются от городских корней. Вытягивают их жизненные соки. Мозаикой составляют карту снов. И только объявления станций не дают в них заблудиться.
Ночные пассажиры не приходят только чтобы уйти. За ними тянется шлейф. Чувств и переживаний, разочарований и обид. Их не гонит рутина будничной жизни. Для этого есть день. Они спускаются под землю голыми, не скрываются за масками. Их обнажённое нутро далеко от возвышенных фантазий. От сахарных иллюзий виртуальной жизни. Неказистое, порой даже уродливое. Но оно правдиво. Как исповедь перед смертью.
Проститутки, наркоманы, барыги, бомжи. С каждым годом их становилось всё больше. Чем темнее небо, тем шире врата преисподней открываются перед демонами пороков.
Я помню дни, когда люди оборачивались. На полуживых мальчишек с зажатым в кулаке шприцом. На полуголых девочек в прозрачных мини-юбках. Даже обрыганные бродяги были