тихо оплакивали тех, кто не вернулся.
В главном доме Рагнара не было радости – лишь оцепенение, которое обычно следует за катастрофой.
Годы Драукенбринга подходили к концу, но никто еще этого не осознавал. Уцелевших ждало истребление, изгнание и преследование со стороны приспешников претендента.
Падающий снег заглушал крики и лязг оружия, но не до конца.
– Слышишь? – сказал Браги матери.
Ночь разорвал дикий вой – боевой клич отца. Вскоре в дверь ввалился и сам Рагнар, весь в крови – по большей части его собственной. Живот его был вспорот ударом топора. Дико хохоча, он высоко поднял голову Бьерна, словно фонарь в ночи. На лице Бьерна застыл ужас.
Еле слышно повторив свой боевой клич, Рагнар рухнул на пол. Браги, Хаакен и Хельга тут же оказались рядом, но было поздно. Сила воли наконец его оставила.
Хельга провела пальцами по его лицу, выбирая лед из волос и бороды. По щеке ее скатилась слеза. Браги и Хаакен отошли назад. Несмотря на потерю, невеста-пленница с юга хранила собственную гордость, не в силах выдать всей глубины чувств.
Браги и Хаакен присели возле очага, делясь болью и тоской.
Похороны организовали в спешке, недостойной умершего, но приходилось торопиться, поскольку Хьярлм мог вернуться в любую минуту. Воину полагалось огненное погребение, за которым следовала неделя траурных обрядов. Но вместо этого Браги, Хаакен, Сигурд и Сорен отнесли Рагнара на Камер-Стротхейде, где уже не росли деревья и не таял снег, и засы́пали камнями, усадив лицом в сторону как Драукенбринга, так и более далекого Тондерхофна.
– Однажды, – пообещал Браги, когда они с Хаакеном уложили последний камень, – мы вернемся и сделаем все как положено.
– Однажды, – согласился Хаакен.
Оба знали, что этого дня ждать придется долго.
Пролив в одиночестве слезы, они спустились с горы, чтобы начать новую жизнь.
– Вот как ему это удалось, – сказала Хельга, глядя, как сыновья рубят замерзшую землю возле расколотого очажного камня. В руке она держала золотой браслет, тонкий, но изящно украшенный. – Это один из пары. Другой был на руке Хьярлма. Каждый отзывался на близость другого. Когда подошел Бьерн, Хьярлм понял, что к ним идет Рагнар.
Браги что-то невнятно проворчал. Сейчас это уже не имело значения.
– Кажется, есть, – сказал Хаакен.
Браги начал копать руками и вскоре наткнулся на маленький сундучок. Появились Сигурд и Сорен с мешками за спиной. Четверо оставшихся в живых воинов намеревались двинуться на юг, как только разберутся с находкой. Сундучок оказался неглубоким и легким. Он не был заперт, и в нем лежало всего несколько вещей: мешочек с южными монетами, еще один с драгоценными камнями, кинжал с узорной рукояткой, маленький пергаментный свиток с поспешно нацарапанной грубой картой и медный амулет.
– Оставь ценности себе, – сказал Браги матери.
– Нет. У Рагнара имелись свои причины держать все это вместе. А сокровищ он мне оставил достаточно в другом месте.
Браги