в замешательстве, но ему придется выбирать, и скоро.
Остряк пожал плечами.
– Мне все это говорить бессмысленно. Я с Трейком не общаюсь. Я его ни о чем таком не просил. Да и не нужно мне все это…
– Ха, – пролаял сегулех, разворачиваясь к всаднику. – Слыхал, Сакув Арес? Давай, я его убью?
Сакув Арес? Помнится, его звали как-то иначе. Одна из этих кличек, характерных для малазанских вояк, – вот только какая именно?
– Лучше прибереги свою ярость для Шкуродера, – спокойно откликнулся Сакув Арес.
– Шкуродер! – взревел сегулех, дернув лошадь так, что та развернулась. – Но где же он? Я про него забыл! Худ, стервец, это все из-за тебя! Где Шкуродер? – Он уставился на трех всадников. – Может, Ток знает? Или ты, Брухалиан? Отвечайте, где он прячется!
– Откуда нам знать? – сказал Сакув Арес. – Но в одном я уверен.
– В чем же? – потребовал сегулех.
– На вершине этого холма его нет.
– Эх! – Сегулех ударил шпорами в бесчувственные бока лошади. Которая тем не менее рванулась вперед, нырнула вниз с вершины и понеслась по склону, словно обезумевшая лавина.
Брухалиан негромко усмехнулся, и Остряк заметил, что чуть улыбается даже Ток – хотя по-прежнему избегая встречаться с ним взглядом. Похоже, смерть его действительно была ужасной, словно бы у мира на все имелся лишь один ответ, единственное окончание всему, и те уроки, которые из него можно извлечь, душу не тешат. Поняв это, он помрачнел.
Страдать от того, что ты нечист, доводится многим, но сколь же невыносимой делается подобная ноша, если очищения и не предвидится – ни в смертный миг, ни даже после. Глядя на оживших мертвецов, Остряк не замечал в них ничего похожего на искупление, ничего избытого – вина, стыд, досада и горе так и вились вокруг, подобно ядовитому облаку.
– Если, когда меня убьют, я сделаюсь кем-то вроде вас, – сказал он, – то надо будет поберечься.
Тот, кого звали Сакув Арес, устало облокотился на высокую, как принято в Семи Городах, луку седла.
– Поверь, я тебе сочувствую. Скажи, как, по-твоему, заслужили ли мы покой?
– А разве нет?
– Ты потерял всех, кто был с тобой.
– Верно.
Остряк заметил, что Ток Анастер теперь неотрывно следит за ним острым, точно кинжал, взглядом.
– Только здесь их нет.
Остряк поглядел на Сакува Ареса, наморщил лоб.
– Но ведь они, я полагаю, должны быть?
Впервые за все время заговорил Брухалиан:
– Дела обстоят так, как обстоят. Мы уже ни в чем не уверены.
– Держись подальше от царства Худа, – сказал Ток Анастер. – Врата… закрыты.
Мастер Квелл вздрогнул.
– Как закрыты? Такого не может быть. Худ что, посылает теперь мертвых восвояси?
Единственный глаз Тока все еще смотрел на Остряка.
– Для живых граница теперь на замке. Будет выставлена стража. Дозорные. И они не потерпят никаких нарушителей. Вам не дозволено быть там, куда мы сейчас маршируем. Ныне, и, вероятно, никогда. Так что держитесь подальше, пока у вас еще есть