Почти все время она торчала в «Фейсбуке», рассматривая фотографии Джен и ее новых подруг, и ей очень хотелось знать, на самом ли деле они такие счастливые, какими хотят казаться. Эти девчонки взяли за обыкновение величать себя Классными Стервами, и это их прозвище фигурировало почти в каждой подписи к тем фотографиям, что они выкладывали в Интернет: Классные Стервы отрываются; Классные Стервы на «пижамной» вечеринке; Привет, КС, что пьем? Джилл внимательно читала «анкету» Джен в социальных сетях, отслеживая взлеты и падения ее расцветающего романа с Сэмом Пардо, одним из самых симпатичных парней в их классе.
Джен, держась за руки с Сэмом, смотрит кино.
Джен… ЛУЧШИЙ ПОЦЕЛУЙ В ЖИЗНИ!!!
Джен… самые долгие две недели в моей жизни.
Джен… НУ ЭТО НЕВАЖНО.
Джен… Все Парни – Отстой!
Джен Все прощены! (и еще кое-что).
Джилл пыталась возненавидеть подругу, но у нее никак не получалось. Хотя – зачем? Джен была там, где хотела быть, с людьми, которые ей нравились, делала то, что доставляло ей удовольствие. Разве можно за это ненавидеть? Нужно просто найти способ добиться того же самого для себя самой.
Когда, наконец, наступил сентябрь, Джилл, казалось, что худшее уже позади: школа – чистая доска, прошлое стерто, будущее еще не написано. Сталкиваясь в школьных коридорах, они с Джен просто обменивались «приветами» и расходились в разные стороны. Бывало, Джилл смотрела на нее и думала: «Мы теперь совершенно разные люди».
Четырнадцатого октября они оказались вместе по чистой случайности. Мама Джилл купила пряжу для миссис Сассман – в ту осень их матери увлеклись вязанием – и решила завезти ее к ней домой, а Джилл сидела в машине. По старой привычке она спустилась в комнату Джен в полуподвале. Они вяло перекинулись парой фраз о новых учителях, а потом, когда темы для разговора иссякли, включили компьютер. У Джен на тыльной стороне ладони был записан номер телефона – Джилл заметила это, когда та нажала на кнопку Power, и стала гадать, чей же он, как и этот облупившийся лак на ногтях бывшей подруги. Экранной заставкой у той была фотография, на которой они были запечатлены вместе. Снимок был сделан пару лет назад, зимой, во время сильных снегопадов. Укутанные, розовощекие, смеющиеся, со скобками на зубах, они с гордостью показывали на снеговика, которого сами слепили. Вместо носа у него была морковка, на шее – шарф, который они ему повязали. Уже тогда, хотя Джен еще не стала ангелом, а сидела рядом с ней, Джилл смотрела на этот снимок, как на некую вещь из глубины эпох, пережиток погибшей цивилизации.
Лишь после того, как ее мама ушла к «Виноватым», Джилл начала понимать, что отсутствие какого-то человека способно деформировать сознание: оно заставляет преувеличивать его достоинства и преуменьшать недостатки. Конечно, с мамой ситуация была другая, она не испарилась, как Джен, но, по большому счету, это ничего не меняло.
С матерью у нее были сложные, несколько гнетущие