– в Делавэрский университет. При отсутствии приятелей идея пребывания дома теряла свою привлекательность.
Мама стоически встретила его известие об отъезде. Отец ободряюще хлопнул по плечу.
– Ты – молодец. Справишься, – сказал он. Почему-то казалось, что в январе до Сиракьюса они ехали гораздо дольше, чем в сентябре, – и виной тому были не только снежные шквалы, которые периодически обрушивались на шоссе, превращая другие автомобили на дороге в призрачные тени. Настроение у всех было гнетущее. Том не знал, что сказать; родители вообще почти не разговаривали друг с другом. Так было и дома: мама – мрачная, ушла в себя, все думает о Джен Сассман, пытается осмыслить случившееся; отец – нетерпеливый, отвратительно жизнерадостный, излишне настойчиво уверял всех, что худшее позади и им просто необходимо жить дальше. Ладно, думал Том, хоть не будут глаза мозолить.
Родители не стали задерживаться, доставив сына в университет. Надвигалась снежная буря, и они хотели выехать до того, как она разразится. Перед уходом мама вручила ему конверт.
– Билет на автобус. – И обняла его, так крепко, что он даже немного испугался. – На всякий случай. Вдруг передумаешь.
– Я люблю тебя, – шепнул он ей.
Отец на мгновение прижал его к себе, как будто так, для проформы, словно они расстаются всего-то на пару деньков.
– Не скучай, – напутствовал он. – Студенческая жизнь дается только раз.
Во время того «особенного весеннего семестра» Том почти вступил в «Альфа Тау Омега». Он всегда мечтал попасть в какое-нибудь студенческое братство, ему казалось, что без этого и университет не университет. Но когда дело уже шло к тому, чтобы его приняли в АТО, он не мог не признаться сам себе, что для него это больше не имеет ни малейшего значения. Когда он пытался мысленно перенестись в будущее, представить себе ту жизнь, что ждет его в братстве – большой дом на Уолнат-плейс, шумные вечеринки и безумные розыгрыши, посиделки до поздней ночи с членами братства, которые навсегда останутся его друзьями и союзниками, – все это казалось ему туманным и нереальным, как кадры из фильма, который он смотрел сто лет назад и уже не помнит сюжета.
Конечно, он мог бы уехать и, вернуться тогда, когда ему станет легче, может быть, осенью, но он решил себя превозмочь. Убедил себя, что не хочет подводить Тайлера Руччи, своего соседа по общаге (они жили на одном этаже), с которым они вместе вступали в братство, но в глубине души Том понимал, что дело не только в Тайлере. К концу февраля он фактически перестал ходить на занятия – не мог сосредоточиться на учебе, – и вступление в АТО – это все, что у него оставалось. Единственное реальное связующее звено с нормальной студенческой жизнью. Без него он превратился бы в одну из тех потерянных душ, что он видел в кампусе в ту зиму, – бледных, как вампиры, юношей и девушек. Они целый день спали, а вечерами выползали из общежитий и шли в студенческий центр на Маршалл-стрит, по привычке проверяя свои телефоны, на которые больше никто не присылал сообщений.
От вступления в братство была еще одна польза: теперь было