снова, взобрался на высокую яблоню и стал наблюдать за ней – окно было открыто. Томми просидел так до тех пор, пока она не погасила свет.
Ее глаза, до краев полные другого, неведомого света, на мгновение вспыхнули во тьме, точно лампочки.
Как-то раз, днем, когда в доме не было ни души, он прокрался туда через дверь в кухню и быстро поднялся в комнату Тессы, волнуясь так, будто ступал по плитам некоего святилища. Он обшарил все ящики в ее шкафах, перечитал письма, которые она оставила на письменном столе, затем разлегся на ее постели и стал глубоко вдыхать воздух, которым она дышала каждый день. Перевозбудившись не на шутку, он даже начал прикидывать, а не дождаться ли, когда она вернется; надо было придумать что-нибудь такое, чтобы больше никогда не покидать этот дом и остаться с ней навсегда. Вот бы превратиться в воздух, чтобы она дышала им, наполняя свои легкие, и таким образом сохранить ей жизнь.
Перед уходом он украл фотографию Тессы в купальнике и сунул себе в бумажник. А потом часами водил кончиком языка по ее изображению.
Он собирался как-нибудь вернуться и украсть другие фотографии.
И ее, главное – ее.
И тогда он ощутит кончиком языка ее живую кожу.
К Тессе подошла мать с фарфоровой тарелкой в руке. Томми прислушался, но их слов не расслышал. Потом миссис Уилкинс принужденно усмехнулась и направилась обратно в кухню, тихо напевая.
Тесса съела что-то похожее на кусок торта, поставила тарелку на землю. И принялась бегло просматривать иллюстрированный журнал, шелестя страницами.
Сзади подъехал синий «Форд» и остановился у крытого входа. Это был тот самый кретин – Элиас Барнс. Пожаловал к Тессе.
Томми растянулся на животе в зарослях кукурузы, испугавшись, как бы его не заметили.
Элиас посигналил. Услышав его клаксон, Тесса выключила радиоприемник и легкой походкой направилась ему навстречу.
Томми не сводил с них глаз. Рука Элиаса торчала из открытого окна машины. Двигатель продолжал рокотать. Подойдя к Элиасу, Тесса сняла шляпу, наклонилась, чтобы его поцеловать, согнув при этом правую ногу, и ее голова скрылась в салоне «Форда».
Элиас выключил двигатель, и, когда Тесса отпрянула, вылез из машины; на нем были джинсы и белая майка-безрукавка.
Он стиснул Тессу в объятиях, и Томми сделал то же самое, потом запустил пальцы ей в волосы, мягкие-мягкие, и еще раз поцеловал, чтобы снова вспомнить вкус ее губ.
Тесса шепнула что-то ему на ухо, и, взявшись за руки, они скрылись за ивами, укрывшими их непроницаемым покровом тени.
Томми догадывался, куда они отправились и чем собирались заняться, и стиснул зубы, силясь совладать с охватившей его ревностью. Он решил проследить за ними и, прячась в колыхавшихся стеблях кукурузы, двинулся к старому хозяйственному сараю, стоявшему в роще, что находилась в километре отсюда, возле дороги, куда Тесса иногда наведывалась, желая побыть в одиночестве.
Томми зашел с тыльной стороны. В задней стенке сарая зияла щель, достаточно