тонкостях. Поскольку так уж выпало счастье, что я совмещаю в одном лице потерпевшую и опера, уверенности в том, что это был спектакль, у меня хоть отбавляй. Не бравады, подчеркиваю, – уверенности. Успела все обдумать и прокачать. И совершенно не представляю, что могло их вдруг спугнуть. Уриил сказал, что дескать, Ворон каркнул и пора удочки мотать. Зачем? В «сигнализацию» они не поверили ни капельки, ни машины за окном, ни шагов я не слышала. Такие нахальные и хваткие ребятишки – и внезапно испугались собственной тени. А стоит только предположить, что это был откровенный спектакль, имевший целью мне внушить, что Мастер мертв – все идеально подгоняется…
– Может, и девочек резал не усопший Паленый?
– У меня для опровержения версии «убийца – Паленый» нет ни единого фактика, – сказала Даша.
– Ого! «Нет фактов для опровержения»? Многозначительный нюанс, Дарья… Я тебя знаю. Раз завиляла, значит, в том, что убивал Паленый, до сих пор сомневаешься. Так ты уж изложи, будь другом… У тебя как дело обстоит – одна голая интуиция или проработанная альтернативная гипотеза?
– Думаю, нечто среднее, – сказала Даша. – Так тоже случается, правда? Если поискать главный аргумент… главный… то, возможно, дискомфорт души у меня оттого, что дело протекало чересчур гладко. И виновных, и свидетелей, и улики получили чуть ли не на блюдечке. И оба злодея очень кстати переселились на тот свет, любезно позаботившись, чтобы мы ознакомились с доказательствами. Гладенько-то как…
– Слушай, здесь, как в том анекдоте – «все зависит от интонации…» Можно и с такой интонацией все обрисовать – насмешливо, язвительные словечки подбирая… А можно и сказать, что все протекало самым обычным порядком. Что, впервые такое случается? Примеров мало?
– Да нет, хватает…
– Ну тогда пройдем подробно по всем сомнениям и темным местам, – сказал Воловиков. – Весьма даже непринужденно – мы сейчас вроде как и не на службе, сидят себе частные лица и попивают чаек, обсуждают отвлеченные материи, вчерашний детектив по ящику. Тебе после таких невзгод полагается хотя бы коротенький больничный, я с доктором поговорил, он на пару дней выпишет… Так что обстановка у нас насквозь неформальная, тебя ругать и осаживать как бы и не могу, а ты можешь фантазировать вовсе уж неуемно. Ну, а Толик будет со стороны следить, чтобы мы не заигрались и не увлеклись до полного отрыва от реальности. С чего начнем? С убийств, поскольку с них все и началось? У тебя есть основания сомневаться, что девочек резал Паленый? Серьезные основания? Алиби у него никакого, тесак был при нем, есть две свидетельницы… Что против?
– Разве что показания художника. Но у него уже не спросишь…
– Вот именно. Замечу – художника пропитого и ненадежного. Находившегося в старых контрах с Казминой. Ему могло и померещиться с пьяных-то глаз. Если мы его исключим из общей картины, логические прорехи будут?
– Нет, пожалуй, – честно признала Даша. – Его как раз и исключили, кстати…
– В очередной драчке.