говори, как дело было!
– Он сказал мне, чтобы я эльфийку, – по стенам зашептались, – в покое оставил.
– Ну, раз ко мне в комнату не только затащил и на кровать бросил, но и даже платье разорвал, то я счел это подарком, так сказать, в счет будущей дружбы. Чтобы меня не оскорбило вторжение ночью в мои покои.
Ярл ухмыльнулся. По стенам тоже послышались смешки, судя по всему, симпатии были на моей стороне. Чересчур бесцеремонные ночные вторжения обществом не одобрялись, хозяин был вправе прикончить непрошеных гостей, не разбираясь, что им вдруг понадобилось. Я продолжил развивать успех:
– Спасибо, говорю, за женщину, очень тебе благодарен, но ты тут лишним будешь. Подсказчиков мне не надо, сам справлюсь.
Собравшиеся начали посмеиваться довольно откровенно. Истец, он же пострадавший, ощерился, на изукрашенной кровоподтеками и синяками зеленой морде выражение смотрелось довольно забавно.
– В моей комнате, на моей кровати для посторонних места нет. А кто решит, что есть, будет потом на своих кишках валяться, – сделав паузу для пущего эффекта, абсолютно серьезным голосом добавил я.
– И что дальше? – продолжил расспросы ярл.
– А дальше он зачем-то выхватил кинжал, – пожал я плечами. – Пришлось его бить, пока меня не зарезал.
– Я за эльфа его принял, – попытался оправдаться виновный. В зале заржали.
– Ты что, в темноте не видишь? – умильным голосом уточнил ярл и запустил шпильку в район очень злого Бьерна. – От кого тебя мама тогда родила? Друг твой тоже в темноте не видит?
– Светлый он кожей, – сник оппонент. Попытку Бьерна раскрыть пасть пресек ярл, жестом приказав молчать.
– Так что, родственники моей жены с островов у меня погостить не могут? – повысил ярл голос. – Без того, чтобы их в темноте резать не стали? За эльфов приняв? Что вообще эльф где-то кроме тюрьмы делать может?
У моих детей тоже кожа светлая, – продолжил старик, – и что, ты, в темноте их встретив, сразу бы убивать стал? Так у меня и внуки есть, значит, им тоже в моем замке беречься надо? Как бы кто ночью не зарезал? Спросил ты, кто перед тобой? – в открытую заорал ярл на сопляка, даже не играя в объективность.
– Нет, – сразу упредил я возможную попытку соврать. – Молча за кинжал схватился.
– Дальше что было? – смягчив голос, обратился ко мне дед.
– Этот упал и остался лежать, появился второй. Увидел, что приятель лежит, сам на меня с кинжалом бросился.
– Спросить, кто ты или что другое, не пытался?
– Нет, разве что попытался под ребра клинок загнать. Вломился в комнату уже с кинжалом в руках.
– Коли оба оружие вытащили и резать тебя, как ты говоришь, собрались, как ты выжил? – Бьерн сообразил, что дело приняло невыгодный оборот, и уловил симпатии ярла и общественности.
– Кинжал выбил и руку ему сломал, – опять пожал я плечами.
– Лжет, – осмелился подать голос сам инвалид, тоже, видать, сообразивший, что дело идет