же ты, невестушка? Иди-ка сюда. Побудь рядом.
За мной пришел Бхаджахари. И мне, в конце концов, пришлось пойти на третий этаж. Муж помог мне подняться по лестнице. Все премного удивились, увидев меня в слезах.
Свекровь не удержалась и спросила:
– Что это с тобой? Почему ты рыдаешь?
Невестка моя ничего не сказала, хотя, как я успела заметить, не сводила с меня глаз. Ведь она видела, как я спускалась по лестнице со шкатулкой.
Пишима лежала на циновке на верхней площадке. Вокруг нее собрались все домашние. Вместе с толпой соседей. И все же мне было страшно находиться возле покойницы. Что если она подглядывала за мной?
Процессия выдвинулась в крематорий поздним вечером. Вняв моей просьбе, муж не пошел с остальными под предлогом того, что неважно себя чувствует. Но никому до него не было никакого дела.
Я все не решалась рассказать ему о том, что случилось. Он бы все равно не поверил. Ведь я появилась здесь недавно. И он меня мог неправильно понять. А еще я беспокоилась оттого, что Пишима наказала мне беречь шкатулку с драгоценностями как зеницу ока. Так что лучше было никому ничего не рассказывать.
Елеосвящение Пишимы закончилось. Народ возвратился из крематория. Взошло солнце.
Родня собралась утром в комнате старшего брата свекра. Меня не позвали. С колотящимся в груди сердцем я сидела у себя и ждала. Ясное дело, они говорили про драгоценности Пишимы и про то, кому отойдет по наследству третий этаж.
Через час я поняла, что они пошли на третий этаж.
А я даже не могла вспомнить, куда подевала ключи Пишимы. Помнила только, что не прицепила их обратно к оборке ее сари.
Муж спустился через час, сердитый-сердитый. От одного его вида сердце у меня затрепетало от неведомого страха. Помолчав какое-то время, он сказал:
– Шкатулка с драгоценностями Пишимы пропала.
Кровь бросилась мне в голову.
– Шкатулка с драгоценностями? – дрожащим голосом переспросила я.
– Да. Дело нешуточное. На сотню бхори золотом. Не считая сорока-пятидесяти гиней чистого золота. Приданое Пишимы.
Я пришла в изумление, ведь это было больше килограмма золота. И как я только ухитрилась перенести вниз такую тяжелую шкатулку?
С крайне взволнованным видом муж сказал:
– Буди рассказывает странные вещи. Она уверяет, что ей известно, кто все это прибрал. Но называть имя не станет. А Баба говорит, что это наверняка дело рук Нанды Гхошала. Ведь он чаще других наведывался к Пишиме.
– Быть того не может, – прервала его я. – Нанда Гхошал живет здесь уже много лет.
– Верно. И за все это время ничего не стащил.
Я дала робкий совет:
– Не тревожься о драгоценностях Пишимы. Нам-то с тобой какое до них дело?
Он поглядел на меня с изумлением.
– Неужели тебе совсем не хочется золота?
Я снова обрела дар речи.
– Людей без желаний не бывает. Они есть у всех, от простых смертных до святых. Даже сам бог желает, чтобы люди почитали его.
Муж уставился на меня с