История прибалтийских народов. От подданных Ливонского ордена до независимых государств
еще в 1516 году и поэтому на заседании ландтага в июне 1522 года при обсуждении вопроса о Лютере имели в виду именно это право феодала, а не свою позицию по отношению к данному учению как таковому. На собрании представителей сословий в Ревале в 1524 году речь тоже шла о сословных интересах религиозного союза рыцарей и городов, что и предопределило победу Реформации в Лифляндии. Однако эти же сословные интересы вскоре разрушили названный выше союз, и рыцари вновь стали сближаться со своими духовными сюзеренами.
Единственным опасным противником Реформации в Лифляндии являлся родившийся в Берлине рижский архиепископ и епископ Дорпатский Иоганн Бланкенфельд, который ранее был дипломатом ордена в Риме, а с 1514 года нашел в Лифляндии точку приложения своих честолюбивых амбиций и политических способностей. Несмотря на все имевшиеся у него козыри, он установил с русскими преступные контакты, дав тем самым магистру ордена возможность принять соответствующие меры – в 1525 году по распоряжению Плеттенберга Бланкенфельд был арестован собственными рыцарями.
Тем временем произошло важное событие, повлиявшее на общую политическую расстановку сил и изменившее религиозную обстановку в целом, – 10 апреля 1525 года Великий магистр секуляризировал[127] орденское государство в Пруссии. В то же время город Рига, который с середины 1524 года добивался выхода из-под власти архиепископа и в своем стремлении к установлению свободы вероисповедания желал утверждения односторонней власти ордена, преодолел сомнения Плеттенберга относительно возможности оказаться под юрисдикцией Пруссии: 21 сентября 1525 года Плеттенберг документально подтвердил принадлежность города к лютеранству и как единоличный господин принял от него присягу на верность. В результате Кирхгольмский договор утратил свою силу.
Когда же бывший Великий магистр герцог Альбрехт Прусский ясно дал понять Плеттенбергу, что хочет последовать его примеру, то это его решение быстро распространилось по всей Лифляндии, и в марте 1526 года Рига и Реваль на Вольмарском ландтаге[128] предложили Плеттенбергу стать их единственным сюзереном. Казалось, что теперь, как уже однажды случалось в истории, все будет зависеть от самого магистра, и в таких условиях, естественно, возникал вопрос: готов ли он стать полноправным хозяином и сможет ли путем введения нового мировоззрения вывести Лифляндию в число передовых современных государств?
Он этого не сделал и в последующие месяцы повел себя весьма пассивно. Более того, Плеттенберг позволил архиепископу выступить в июле 1526 года на очередном Вольмарском ландтаге и, последовательно опровергнув все обвинения ордена[129], добиться своего оправдания и возвращения полной свободы действий. После этого Бланкенфельд с никому не известными планами отправился к папе и императору, а на следующий год умер в Испании. Наступление Реформации в Лифляндии ему предотвратить не удалось, но напугать возможными серьезными политическими последствиями