девушкой. Кошечкой. Феей объятий. Всем нужен кто-то близкий. Никто не хочет быть один. Ты хороший, ты мой друг. Я люблю тебя. Как друга. Нет, даже не как друга. Сильнее. Как кого-то, в чьих объятьях тепло и уютно. Как кого-то очень родного. Рун, я фея, феи не врут и не притворяются в таких вещах. Поверь же мне наконец.
– Лала, хоть убей, я не смогу воспринимать тебя не как девушку, – покачал головой Рун. – Ты девушка, и ты самая чудесная девушка на свете.
– Но тогда ты будешь страдать, Рун. Всегда. Пока я рядом, – с сожалением заметила Лала. – Потому что я не смогу дать тебе то, что ты хочешь. Я фея. Просто выглядящая как ваши девы. Если не считать крылышки. И в своих страданиях ты будешь винить меня. Но я ни в чём не виновата. Я лишь несчастная фея. Попавшая в беду. Я же не виновата, что я фея объятий. Я даже никогда не хотела ей быть. Пока не встретила тебя.
Рун вдруг упал на спину, утянув Лалу за собой, и прижал её к себе.
– Ой! – произнесла она радостно. – Ох, как голова закружилась. Оттаял, мой хороший?
– Не делай так больше, Лала, – смеясь, пожурил её Рун. На его физиономии застыло выражение бесконечного счастливого облегчения. – Ничего себе, позаботилась! А если бы я утопился, как сын Тияра? Лучше уж пусть убьют, чем такое снова пережить. Когда ты… ну… от меня отворачиваешься. Словно я злодей какой.
– С чего тебе топиться, Рун? – разулыбавшись от этого его счастья, и от своего, добродушно возразила Лала. – Ты же не влюблён в меня. И потом, ты всегда знал, что мы расстанемся рано или поздно. Не было у тебя причин топиться. Я всё правильно сделала. Пусть тебе будет больно, но ты останешься жив.
– Говори что хочешь, только я тебя люблю.
– Я и не спорю, – довольно ответила Лала. – Любишь. Но как друга. Как подругу.
– Как бы не так!
– А вот и так.
– А вот и нет.
Лала лишь фыркнула со смеху, лучась приподнятым настроением.
– Прости меня, Лала, – промолвил Рун сердечно.
– За что?
– За то, что принимаю тебя за девушку. Сам мучаюсь, и мучаю тебя.
– Рун, вдруг если бы не принимал, то и магии бы не было, и быть со мною не хотел?
– Не знаю, Лала. Мы те, кто мы есть.
– Рун, прости и ты меня пожалуйста. За всё. За то, что сделала тебе больно. Там, у барона, – ласково повинилась Лала.
– Это было чума как больно, – с улыбкой поведал Рун. – Я, Лала, давно привык, что люди меня шпыняют. Не хотят быть со мной. Но тебе верил. Полностью. И тут ты вдруг стала… как все. Для меня словно солнце погасло. Как хорошо, что моё солнышко снова сияет мне. Значит ты теперь моя кошечка?
– Вроде как, – весело подтвердила Лала. – Ох, внутри аж гудит всё, и бабочки порхают в животике. Как я счастлива. Прямо мурлыкать хочется. Мур, мур.
Она поскребла пальчиками по его груди, изображая, словно кошка царапает коготками.
– Рун, раз я была такой нехорошей. Сделала тебе больно. Придётся заглаживать вину.
– Я уже в предвкушении, – усмехнулся он.
Лала