Сунь Укун. – Вот и судите, мог я за это время добраться до Восточного моря или не мог.
– Тебе хорошо, ты чаю попил, а я здесь голодный сижу.
Сунь Укун развязал узел, вынул оттуда лепешки и передал Сюаньцзану. Вдруг он заметил в узле ослепительно сверкавшую на солнце рясу и вышитую шапочку с металлическим обручем.
– Можно я их примерю? – спросил Сунь Укун.
– Надевай, если они тебе сгодятся, – отвечал Сюаньцзан.
Сунь Укун тотчас же напялил на себя рясу, надел шапочку. Все это было точь-в-точь ему впору. Тут Сюаньцзан быстро произнес заклинание.
– Ой, больно! – завопил Сунь Укун, схватившись за голову, и стал кататься по земле, пытаясь снять шапку, но она будто к нему приросла.
В конце концов монах сжалился над Сунь Укуном и перестал читать заклинание.
Воспользовавшись моментом, Сунь Укун вытащил из-за уха иглу, превратил ее в огромный посох и бросился на учителя. Но тот снова произнес заклинание, и Сунь Укун снова стал кататься по земле от боли, взывая к Сюаньцзану:
– Пощадите, учитель!
– До чего же ты коварен, ты осмелился поднять на меня руку!
– Больше это не повторится, впредь я во всем и всегда буду вам повиноваться.
Вслед за тем Сунь Укун уложил пожитки, навьючил их на коня, подвязал рясу, и вместе с монахом они продолжали свой путь.
О том, что было дальше, вы узнаете из следующей главы.
Глава пятнадцатая,
Наступил двенадцатый лунный месяц. Похолодало. Дул резкий северный ветер.
Паломники продолжали свой путь. Карабкались по отвесным скалам, брели по тропинкам. И вот однажды они услышали шум воды.
Это бурлила река Орлиной печали у подножия Змеиной горы.
Поистине великолепная картина открылась взору паломников.
Тонкая стылая струйка
снежный покров пробивала упорно.
Ясно-глубокие воды
солнце окрасило алой расцветкой.
Гомон ливня ночного
слышался в горном русле потока.
Ранней зари оттенки
ярко пестрели по краю неба.
С волн высоких срывались
брызги, подобно осколкам яшмы.
Отзвук шума потока
веянье ветра вокруг разносило.
Воды таяли в дымке,
на десять тысяч ли разливаясь.
Так, без общего корма,
чайка и цапля друг друга не помнят.
Не успели путники опомниться, как на середину реки выскочил дракон. С шумом рассекая воду и вздымая волны, он ринулся прямо к берегу. Сунь Укун бросил на землю свои пожитки и, стащив Сюаньцзана с коня, пустился вместе с ним наутек. Дракон не стал гнаться за ними, проглотил коня вместе с седлом и сбруей и скрылся в волнах.
Сунь Укун между тем привел Сюаньцзана на высокий холм, усадил его там, а сам отправился за конем и вещами. Вещи лежали на берегу, а коня нигде не было. Сунь Укун сразу смекнул, в чем дело,