была склонность к наблюдению за социальным поведением людей, способность строить предположения и делать правильные выводы, а еще выработанное годами умение вникать в суть любого дела в ходе беседы или простого обмена мнениями.
Она не умела петь и танцевать и ничего не понимала в высшей математике. Не играла на музыкальных инструментах, как ее сын, и не спасала умирающих детей, как ее муж. К этим талантам Грейс относилась с трепетом и уважением, но зато она могла сесть рядом с человеком и увидеть, причем очень быстро и с изумительной ясностью, какие ловушки он сам для себя расставил и как ему не попасться в эту западню. А если уж попался – как правило, если он оказался рядом с ней, значит, уже увяз, – как освободиться из ловушки. И то, что записи вполне очевидных вещей привели в ее ничем не примечательный кабинет журнал «Вог», стало, разумеется, слегка волнующим и одновременно в какой-то степени странным событием. Почему кто-то должен снискать славу и известность только за то, что указал на тот факт, что день сменяет ночь, или что в экономике случаются провалы, или на некое столь же очевидное явление? (Иногда, размышляя о своей книге и о том, что она скажет женщинам, которые собираются ее прочитать, Грейс чувствовала, что ей становится чуть ли не стыдно за себя. Как будто она намеревается выставить на рынок некое чудодейственное средство, которое давным-давно продается в любой аптеке.) И опять же, не надо забывать о том, что существуют вещи, о которых нельзя говорить постоянно или произносить громко вслух.
Несколько недель назад она присутствовала на особом приеме в частном обеденном зале в «Крафте» в компании циничных, но тем не менее профессионально восхищенных книжных агентов, занимающихся заказами статей в средствах массовой информации. Под нежный звон столового серебра Грейс вела беседу о своей книге и отбивалась от провокационных вопросов. Один особенно агрессивно настроенный мужчина в лиловом галстуке-бабочке поинтересовался, чем же книга «Ты же знала, или Почему женщины не слышат того, что говорят их мужчины» отличается от подобных, написанных на ту же тему о личных отношениях. Было вполне очевидно, что угощения от Тома Количчио спасали положение, переводя спор в ничью. Грейс слишком много времени уделила редактору журнала, сидящему рядом с ней (другими словами, он буквально напичкал ее рассказами о своем очень дорогом разводе), и к своему великому огорчению, увидела, что официант унес ее тарелку до того, как она успела расправиться с бараньей ножкой. Но как автору обсуждаемой книги ей было неловко попросить его завернуть остатки еды, чтобы забрать их с собой.
Однако в результате после этой трапезы публицист Дж. Колтон занялась планированием предстоящих интервью и выступлений по телевидению. Редактор, переживший очень дорогой развод, обещал поместить материал о книге в «Мор», а агрессивный мужчина в галстуке-бабочке попросил ее выступить для Ассошиэйтед Пресс. Самой Грейс пришлось признать, что дело того стоило, обед удался. Вскоре после