Не помню!
– Но как так, у вас же не очень большая деревня…
Торговка наклонилась вперёд, привстала и рявкнула, сверкая чёрными глазами:
– Сказала тебе – не помню! Запуталась! Я что, всё про всех знать обязана?! А теперь кыш отсюда, пока я на тебе градоуправляющей не нажаловалась, что ты мне после работы над ухом жужжишь, как муха навозная!
Вражка выскочила из дома, бегло попрощавшись, спотыкаясь и путаясь в мехах. Только обернулась на кота, замерла, но затем захлопнула дверь. Разговор, как и сама Жага, ей совершенно не понравился.
Пообедать она зашла в единственную на всю деревню таверну под названием “Морская пчела”. Взяла себе рагу из баранины и картошки, пунш со специями и булочку с ежевичным вареньем. Села у окна, наблюдая за деревенской жизнью и наслаждаясь тишиной да треском огня. Сейчас таверна почти пустовала, а вот вечером все работяги придут, будут пировать, петь песни и играть в карты. Ставкой тут была покоцанная гитара и коза: день ото дня, кон за коном, они меняли хозяев, а поскольку никто не хотел лишний раз тащить к себе выигрыш и возвращать на следующий день, то заветные призы обитали в таверне. Коза бродила между столами, а гитара висела на стене.
Трактирщик, усатый мужик по имени Шмырк (или это была кличка, Вражка так и не поняла) разговаривал только под градусом, в остальное время он возился за самогонным аппаратом, изобретая всё новые и новые способы варки. Он был уверен, что деревня достигнет процветая именно благодаря его оригинальной и неповторимой браге.
Остальное население Прибоя закупалось выпивкой в соседних деревнях.
За сытной едой Вражка решила не очень-то волноваться насчёт слов какой-то безумной бабки. Она много раз говорила с Лидой насчёт предыдущего колдуна, да и с остальными жителями Прибоя перебрасывалась несколькими фразами на эту тему, но все ей говорили одно: неплохой был мужик, жаль, что уехал, но ты, Вражка, конечно, лучше, оставайся!
Она помыла за собой посуду (за это Шмырк делал небольшую скидку и награждал героя одобрительным кивком) и вышла в зиму. Мороз тут же коварно защипал кожу, так что пришлось закутаться в шрем по самые уши.
Побрела сквозь деревню к стойлу, а там отвязала сонного Персока.
– Давай, малыш, мне нужны дрова и шишки, – сказала она оленю.
Зверь не ценил нужды хозяйки и недовольно фырчал. Вражка решила ехать без седла – совсем же недалеко. Влезла на спину верного скакуна, и он черепашьим шагом побрёл в нужную сторону.
Поле между Прибоем и лесом казалось бесконечным: девственно-чистое, ослепительно-белое. По такому, наверное, так и хочется пуститься галопом, если твой олень не такой толстый и ленивый увалень как Персок! Вражка пришпорила скакуна. Скакун недовольно заворчал.
– Ну что мне с тобой делать, скажи на милость!
Персок не ответил.
Лес поражал своим величием: кроны сосен царапали облака, их длинные стволы слегка покачивались и скрипели, угрожая зашибить неосторожного путника. Тёмные ёлки спали под снежными шапки, скелеты кустарников собирали