мотора «Газика», летевшего по плоской как стол равнине. Не знаю, сколько прошло времени, когда я почувствовал сквозь, сон, что машина стала довольно круто поворачивать, не сбрасывая скорости, а потом и вовсе резко остановилась.
– Какого лешего надо? – заставил меня открыть глаза голос водителя, – Всю степь перегородили, не объедешь!
– Кто такие? – через ветровое стекло я увидел перегородившую путь полубронированную «полуторку» ГАЗ-ММД с счетверённой зенитной пулемётной установкой, стволы которой были направлены прямо на нас. С боков машину окружили бойцы, вооружённые самозарядными винтовками и пистолетами-пулемётами. – Документы!
С удовлетворением отметив про себя, что караульная служба в армейской группе налаживается, я отложил «сайгу», за которую с перепугу схватился, я вышел из машины и предъявил удостоверение и подписанный Булыгой приказ. Пока лейтенант в серой танкистской форме смотрел мои бумаги, я с любопытством огляделся по сторонам. Передо мной, широким фронтом во взводных колоннах застыли Т-126, спрятавшись под натянутыми на шестах масксетями. Экипажи, открыв люки, копались в машинах, видимо, приводя их в порядок после долгого марша.
– Товарищ капитан! Капитан Любимов!
Обернувшись на крик, я увидел бегущего ко мне танкиста.
– Полупанов! Василий! Ого, уже лейтенант! – разглядел я петлицы в распахнутом вороте чёрного танкового комбеза. – И руки-крюки, смотрю, при тебе. Какими судьбами?
– Полине Сергеевне нижайший поклон, помогло её снадобье. А ведь под комиссию меня хотели… – неловко замялся ветеран-испанец встав прямо передо мной, поняв, что со стороны за нами смотрят бойцы и командиры и устав уже непоправимо нарушен.
– Ну, здравствуй, что ли, лейтенант, – я распахнул объятия танкисту на встречу и мы от души похлопали друг друга по спине, разом сняв все вопросы для посторонних. – Рад видеть тебя, обстрелянные ветераны здесь ой как нужны!
– Что, трудно там? – кивнул Полупанов головой в сторону фронта.
– Терпимо, пока на плацдарме бодаемся, – неопределённо ответил я, понимая, что истинные свои впечатления разглашать не имею права. – Но нам не бодаться надо, а ударить так, чтоб японцы зазвенели!
– Что ж, если надо, ударим, – не очень уверенно сказал лейтенант, отведя глаза в сторону. – За этим и летели сюда вперёд собственного визга, не жалея машин. Только технику в порядок приведём после марша. Сами-то вы давно здесь, товарищ капитан?
– Да несколько дней. Самолётом летел, но его диверсанты японские по пути сбили. Пришлось их за это дело наказать, даже пленного взял. Вчера меня только нашли и подобрали. Ночью вот на передовой побывал, надо было необстрелянному батальону 82-й дивизии помочь. Потому и обрадовался тебе, как родному.
– Да у нас с обстрелянными-то тоже не задалось, – очень тихо признался Полупанов. –