в голову другие слова.
«Я так долго ждала, а ее все не было. Теперь она приехала, я вижу, как она старается, чтобы мы подружились. И если я скажу, что хочу, что больше всего на свете хочу, чтобы мои родители были вместе, мама наверняка подумает, что мне ее одной мало», – сказала себе Соня.
– Мне очень хорошо с тобой, – ответила она. – Разве нам еще кто-нибудь нужен?
Больше папа так часто не приходил. А перед смертью мама сказала Соне, что не сошлась с отцом и осталась одна из-за нее.
Боль, которую испытала Соня, услышав эти слова, была запредельной. Но она оправдала свою мать. Сначала без слов, а потом и со словами, Соня искала оправдание всему, что ранило ее и оставляло невидимые глазам шрамы где-то глубоко-глубоко, глубже даже, чем бродят мысли.
Время шло, мама становилась все ближе. Она делилась с дочерью разными историями, рассказывала ей о своем прошлом. Но мамино настоящее, ее женское, было по-прежнему скрыто, Соня это чувствовала, поэтому абсолютного доверия к маминым рассказам у нее не было.
Берта относилась к самой себе довольно строго, фразы «я должна», «я обязана», «я имею право» звучали в ее речи постоянно, и в них всегда слышался вызов. Она была иронична к окружающим, но проявлялось это по-разному. Общаясь с женщинами, Берта подчеркивала их недостатки, а мужчинам несла заряд энергии, заводила, бодрила и колко подшучивала. Соня неодобрительно водила носом, принюхиваясь к разнице. Но ей нравилось слушать мамины истории, сидя рядом на широком старом диване, куда они обе любили залезать с ногами. Все, о чем мама рассказывала, дочь делила на «согласна» и «не согласна», но маме об этом не говорила.
В четырнадцать лет Соня начала интересоваться мальчиками. Полноватая и неуклюжая, танцевать она не умела, заигрывать и кокетничать тоже. Простояв несколько вечеров «на танцах» у стены, решила, что больше сюда не придет. Отношения с девочками у нее не складывались, и если вдруг Соню приглашали в компанию, она вскоре уходила сама, наполненная всевозможными впечатлениями. Она скрывалась от посторонних глаз, молчала, смотрела в небо или на деревья и пропускала через себя что-то, чему у нее пока названия не было.
Несмотря на свою обособленность или благодаря ей, именно в четырнадцать лет Соня познакомилась с мальчиком, в которого были влюблены многие девчонки из ее класса. В тот год он только переехал в их район, пришел в Сонину школу первый раз, и за ним началась настоящая охота. К тому времени Соня уже поняла, что стадное чувство охоте мешает, и предпочла осторожное одиночество, чтобы ни одна возможная соперница не перешла ей дорогу.
Его звали Саша Гуртов, он был аккуратен, подтянут и хорошо учился. Соня часто видела, как он играл с малышами около своего дома, как дети кричали при его появлении «Сашка-папашка!», неслись гурьбой и повисали на его руках и спине, а он бережно снимал их, заботливо ставил на землю и улыбался. Соня ходила кругами вокруг симпатичного