и красных пятен на тунике и штанах.
Люди безмятежно прогуливаются, занимаются делами и с презрением провожают бегущего мимо них юношу с горящими редким оттенком зелени глазами. В них виден страх. Никто не задумывается, что он имеет реальные основания.
«Они все глупцы. Никто тебе не поверит. Тебе лучше умереть».
Начав задыхаться, Зэен останавливается, опирается о колени и хрипло дышит, иногда кашляя, раздирая саднящее пересохшее горло. Он заметно истощился за последние ночи: туника не держится на плечах и сползает с них, ключицы остро очерчены, тонкие пальцы, испачканные в чёрном и красном, дрожат от слабости, острые колени подгибаются, кожа едва не белая, рыжие пряди выцвели и потемнели.
– Нет, я… я не хочу…
Голоса не отвечают. Вместо них Зэена зовёт группа его почти ежедневных мучителей. Поддавшись более глубокому страху, Зэен позабыл о настоящем и не заметил, как оказался в ловушке. Снова. Отступать поздно, но он всё равно пятится от троих подростков немногим старше его самого. По силе юноша превосходит их, вот только не умеет вызывать пламя по собственной прихоти, а сейчас и вовсе пуст. Впрочем, ему никогда и не приходила мысль хоть как-то вредить окружающим.
– Ты гляди, он трясётся, как осенний листик, – безобидно улыбается мучитель, лицо которого теряется в тени.
Зэен никогда не видит и не запоминает глаза людей. Голоса уверяют, что в них всегда отражается ненависть. Так что, возможно, оно и к лучшему.
Сделав шаг и прижавшись спиной к стене чьего-то дома, Зэен опускает глаза на ботинки. Он дрожит отнюдь не от страха – от усталости. Людей он не столько боится, сколько ненавидит. Вот только ничего не в силах изменить. Они подходят и становится темнее. Чья-то рука с силой бьёт по стене рядом с ухом Зэена, и он вздрагивает.
– Что-то я не видел тебя сегодня у лавки, заморыш. Надоело выпрашивать порченный хлеб или снова бесишься в припадках? Только утро, а ты уже переполошил деревню! Сколько раз повторять, чтобы ты угомонился?
– Я… я ничего не сделал…
Чувство тревоги незаметно исчезает. Всё естество юноши заполняет бессильная ненависть и он упрямо смотрит под ноги. Голос звучит слабо. И спустя мгновение ему кажется, что он ничего не говорил.
– Ты на удивление тихий. Но мы же знаем, что ты ненормальный?
Отвернувшись и поджав губы, Зэен чувствует чью-то руку в волосах, вспышку боли и горячее дыхание над ухом. Ему всё равно, когда чувствует боль. Будет всё равно, если изобьют. Он знает, что они так не поступят, потому что знают его слабость. Страх. Они ухмыляются и начинают шептать рядом, над ухом, в сознании. Шептать, шептать, шептать. Зэен не выдерживает. Испуганно распахнув глаза, он кричит и плачет, старается вырваться, убежать, но его держат за волосы, хватают за руки и смеются, словно он забавная зверушка.
В деревне его давно считают безумцем и стараются избегать или прогонять. Лишь эта троица всегда смеётся над ним, пользуется страхом. И никто не мешает им, даже одобряют.
В такие моменты