Эммы, и молодая женщина наслаждалась покоем и возможностью находиться рядом с мужем. Оливия приветливо улыбнулась Грейс и в ответ получила робкую дружелюбную улыбку, которая напомнила ей о том счастливом и одновременно горестном лете, когда жизнь близнецов навсегда изменила своё течение.
Все эти люди, сидевшие за столом, были связаны родственными узами, но из-за длительной разлуки воспринимали друг друга скорее как давних знакомых. За долгие годы они не так уж часто переписывались между собой (за исключением Себастьяна и «бедняжек»), весьма приблизительно знали основные события в жизни родни и теперь пытались отыскать тему для беседы, приличествующую случаю. Кроме того, никто не знал, следует ли рассказать другим о письме, которое получил от старшего Крэббса, или лучше промолчать об этом.
Тётушка Розмари нервничала больше всех. Она находилась в Гриффин-холле уже несколько часов, а брат так и не нашёл времени, чтобы поприветствовать её. Может, Матиас Крэббс и был эксцентричным джентльменом, но хорошие манеры ему никогда не изменяли. Безусловно, такое пренебрежение нормами гостеприимства было весьма скверным признаком, и от этой мысли пожилая дама горько вздохнула. Даже расходы на дорогу до Грейт-Бьюли поколебали её сверх всякой меры скромный бюджет, и если за намёками Матиаса о вознаграждении ничего не стоит, то она попадёт в крайне неприятное положение. На миг в её душе шевельнулась злоба. Она, Розмари Сатклифф, единоутробная сестра, которую он не видел тринадцать лет, ждёт от него подачки и позволяет изводить себя неизвестностью. Да, мир определённо уже не тот, что прежде.
Подали яйца по-шотландски. Себастьян Крэббс, которого с самого утра терзал мучительный голод (деньги на еду кончились ещё вчера, поэтому ужин и завтрак ему пришлось пропустить), с грустью посмотрел на пустой стул во главе стола. Этот взгляд так же, как и болезненный вид постоянно недоедающего человека, не укрылся от внимания близнецов.
Напряжение за столом всё возрастало, и Вивиан, потеряв терпение, решительно поднялась со стула, скомкала льняную салфетку и бросила её возле пустой тарелки.
– Ну вот что, – твёрдо произнесла она, стараясь не смотреть на Симмонса. – Я пойду к дедушке Матиасу и прямо спрошу его, собирается ли он спуститься к ланчу и повидаться со своими гостями.
В голосе её звучала решимость, но не успела она договорить, как двустворчатые двери за пустующим стулом отворились, и в столовую вошёл Матиас Крэббс. Опираясь на трость, он сделал несколько шагов и замер с удивлённой улыбкой, покачивая головой, словно бы в восхищении.
Одарив каждого гостя внимательным тёплым взглядом, хозяин сел и одобрительно прищёлкнул языком.
– До чего же приятно видеть вас всех, – голос его слегка дрожал, как у старого человека, который много времени проводит в одиночестве. – Я так рад, что вы смогли меня навестить, – он ещё раз обвёл взглядом всех присутствующих, и тётушке Розмари на миг показалось, что его глаза увлажнились.
Все сбивчиво принялись благодарить старшего Крэббса