мы чувствуем каждое изменение в настроении друг друга. Целую её макушку и киваю, отпустив ладонь.
Десяток раз повернувшись к нам, она наконец-то скрылась за поворотом, а ладонь отца вновь легла на моё плечо.
– Что ты сделал?
– Избил Моринсона.
– Насколько сильно?
– Я не помню.
Брови отца встречаются на переносице, а его карие глаза ищут ложь в моих.
– Что произошло?
– Я заступился за девчонку. Это было за дело.
– Враньё, – фыркает он, сжав плечо сильнее. – Что ещё?
– Он давно должен был получить в зубы.
– Что ещё? Я знаю, ты не договариваешь.
– Я был на взводе, он ляпнул лишнего про меня, потом про неё. За это выхватил.
– Что ещё я должен знать?
Многое, что я не говорил тебе за эти годы.
– Ничего, – как можно спокойнее отвечаю я.
– Стой тут.
С этими словами, отец заходит в приёмную, а я закидываю голову назад и выдыхаю всю тяжесть, упавшую на плечи.
Занимаю место на лавочке и не пытаюсь проникнуть ближе к кабинету, чтобы подслушать, а наоборот заглушаю посторонние звуки новой порцией музыки. В таком положении, сижу как минимум минут пятнадцать. Все мимо идущие – обходят меня стороной, словно я могу сорваться с цепи и в один счёт открутить их головы. Скажу, что они правы. Но смешнее то, что это делает мужская часть студентов. Женская аудитория продолжает строить глазки и глупо улыбаться, как будто одна из них таким способом может растопить внутри меня ту проклятую глыбу льда, которую называют сердцем. Ни одна из них.
Перед глазами моментально всплывает образ Трикси, который зачем-то там сохранился, но я быстро кручу головой из стороны в сторону, тем самым выкинув её из мыслей. Получается не особо, потому что она снова и снова появляется, когда я закрываю глаза. И в этот раз на мою сторону встаёт разум, вычеркивая её имя из списка.
Первым из кабинета выходит ректор, а за ним отец. Оба смотрят на меня, и приходится встать, убрав наушники.
– Мистер Картер, Вам повезло чудом, – говорит мужик. – Вторая сторона не имеет никаких претензий, но это вовсе не означает, что их не выдвинет университет.
Выгибаю бровь и смотрю на отца, лицо которого не даёт никаких подсказок.
– Четыре месяца Вы остаётесь после лекций и занимаетесь помощью в библиотеке.
– Что? Это шутка? – фыркаю я. – Там я покроюсь пылью и помру от передозировки скукой.
Даю сотню баксов, уголки губ отца дернулись в улыбке, но он моментально скрыл веселье.
– Каждую неделю Вы должны писать сочинение по заданной Вам книге.
– По какой ещё нахрен книге?
– Не выражайтесь при мне! – повышает тон ректор. – По любой книге, которую Вам даст миссис Райт. Вы беспрекословно выполняете любое её поручение. В ином случае Вам грозит отчисление. Вы всё поняли?
– Ещё бы, – сухо фыркаю я.
Дортон жмёт ладонь отца, и они коротко прощаются.
– Дерьмо. Я в дерьме. Обложился дерьмом.
– Считаешь