.

в углу своего кабинета. В помещении было прохладно, так как работал кондиционер. Его не оставил без внимания командир второго взвода:

      – Смотри, Саня, даже Ероха сообразил себе кондер! Один наш Новиков ни хрена достать не может. Придется, чую, самому замполита за жабры брать.

      На постели зашевелился Ерохин. Рядом с кроватью стоял табурет, на нем почти пустая бутылка водки, пачка сигарет и спички. Видимо, начальник клуба еще не раз прикладывался к пойлу, перед тем как отрубиться. Но спал капитан, надо признать, чутко. Не открывая глаз, спросил:

      – Спецы?

      – Ты еще кого-то приглашал?

      – Ага! Королеву Марго! На пару палок! Дверь закрыли?

      – Как?

      – Каком! Штырь на место определите, и все дела. Остальное, как и говорил. Звук лучше не включайте, один хрен там одни стоны. Меня не тревожить! Я в отключке.

      И, отвернувшись, засопел, но тихо, чтобы не было слышно в коридоре. Сказывалась привычка.

      Листошин закрыл дверь, Калинин занялся видаком. Ничего сложного в его включении не было. Вставил кассету, одну из двух, лежавших на магнитофоне, в паз, включил телевизор и нажал на клавишу. Тут же на экране высветилась парочка молодых людей. Одетых, мирно о чем-то разговаривающих. Калинин включил режим «паузы», спросил у Листошина:

      – Ну что, Лист, «стол» накроем перед просмотром?

      – Давай! Ты занимайся тем, что мы принесли, а я обследую холодильник.

      Спустя минуту на фанерной доске, лежащей на двух табуретах, появились фляжка со спиртом, чайник с водой для запития, алюминиевые кружки, две открытые банки сардин, тарелка с кусками тушенки, мелко нарезанный кусок сервелата, хлеб и две пачки «Северных» со спичками.

      Листошин взял фляжку, посмотрел на друга:

      – По скольку лить?

      – Грамм по сто!

      Старший лейтенант точно отмерил указанную дозу. Чокнулись. Выдохнув воздух, выпили спирт, тут же запив его водой. Как по команде закурили. Листошин кивнул на телевизор:

      – Врубай порнуху, Саня! Посмотрим, что такое необыкновенное вызвало восторг у Ерохи.

      Александр убрал «паузу».

      И вновь на экране две фигуры молодых людей. Мужчины в строгом костюме и женщины в черном платье.

      Листошин показал пальцем на экран:

      – У них не жарко!

      – Понятно! Снимали же не в Афгане. Но молчи, кури, жуй консервы и смотри.

      К парочке откуда-то сбоку вышел негр.

      И вновь Листошин воскликнул:

      – Во как! Этот тут на какой черт нужен?

      – Лист?!

      – Молчу, молчу!

      Негр что-то сказал и начал раздеваться. Парочка наблюдала за ним. Когда тот снял плавки, обнажив член, Листошин не удержался:

      – Ни хрена себе, фасцинус!

      Александр не понял:

      – Чего?

      – Член, говорю, у этого ниггера, как ствол станкового гранатомета!

      – Да, елда солидная, но ты сказал что-то другое!

      Семен, не отрываясь от телевизора, коротко объяснил:

      – Фасцинус – это член, греки называли его фаллосом, римляне пенисом и фасцинусом!

      Александр удивился:

      – Откуда