происходить, не могут…
– Так вот чей вы хозяин, – пробурчал я, припомнив смутные намеки, на которые когда-то наткнулся в бумагах Жана. – Выходит, всех под себя подмяли?
– Всех не всех, но только в окрестностях Северореченска без моего ведома никто через границу перейти не может. И как только ты решил, что держишь Бога за бороду, наша встреча стала неизбежна. Не сегодня, так завтра.
– Ага, с вашей-то любовью к конкурентам ее точно было не избежать, – неожиданно для себя совершенно успокоился я и, приподняв одну из крышек, принюхался к аромату ухи. Понятно теперь, от чего в последнее время кондукторы скоропалительно в мир иной отходить стали. Вот он звериный оскал монополиста.
– Конкурентам? Конкуренты ли мыши-полевки жнецу? Нет. Но если их станет слишком много, они сожрут весь урожай. Иногда жесткие меры просто необходимы, чтобы не дать горстке безмозглых рвачей загубить дело, на которое потрачено столько сил.
– От меня вы чего хотите? – поинтересовался я. Ну вот, чую, и тут меня в бессрочное рабство закабалить хотят. Когда ж это все кончится уже? – Учтите: на роль мальчика на побегушках я подхожу плохо – и так чуть не сдох, пока через границу шел. Ладно, сам загнусь, а ну как с грузом? Хотите, лучше дам честное слово уйти и обратно ни ногой?
– Любой, у кого не хватает ума найти нормальное окно, рискует застрять между мирами, – нравоучительно изрек Хозяин и вдруг резко подался вперед. Его худое лицо вмиг заострилось, став похожим на обтянутый почти прозрачной кожей череп с двумя темными провалами глаз. – А вот обратно тебе пока не уйти. У меня на тебя другие планы.
– Какие такие планы? – Ничего не оставалось, как поинтересоваться мне, хотя шансов услышать в ответ что-нибудь успокаивающее было очень и очень немного.
– Не догадываешься? – усмехнулся Хозяин. – А мог бы. Мы ж все же братья, пусть и сводные…
Незаданный вопрос застыл у меня на языке и, чувствуя, как хрустнули под судорожно сжавшимися пальцами плетеные подлокотники, я уставился на вытащенный из многочисленных складок просторного одеяния Хозяина длинный нож.
Темно-синее лезвие, знакомый зеленоватый узор и режущая лучше всякого дамаска лютая злоба, впаянная в остро заточенный металл. Злоба, почувствовать которую можно еще до того, как нож вонзится тебе меж ребер и вытянет душу. И даже извечная стужа пасовала перед этой злостью, боясь лишний раз коснуться обладателя такого клинка. Вот только надо еще разобраться – хозяина или раба?
И все же это не мой нож, а его брат-близнец. Дело даже не в немного отличающемся по цвету узоре на лезвии – просто свой клинок я ни с каким другим не спутаю. Связаны, мы с ним, крепко-накрепко связаны. Уверен – мне и теперь ничего не стоит его почувствовать, стоит только захотеть.
Не хочу…
Ежась от озноба, я уже набулькал себе полкружки водки, но неожиданно понял, что не смогу выпить ни капли. Все желание напиться вмиг куда-то подевалось, когда в глаза братцу самозваному заглянул. Под простого человека он куда лучше