он наверняка не согласился бы со мной, я думаю, в тот момент Серегой двигал страх. Этот глубинный эмоциональный процесс заставляет нас совершать самые постыдные поступки. Он делает нас более животными, нежели людьми. Порой, когда невозможно объяснить, почему человек поступил так или иначе, все предельно просто – виной всему именно он, страх.
Я, к примеру, после больницы стал чудовищно жесток в драках. Я видел, что могут с тобой сделать противники, если их не остановить. Моя боязнь перед увечьем, страх перед физической болью, заставляли меня действовать решительно и жестоко.
Однажды я возвращался на поздней электричке от Даши. На метро пришлось бы сделать огромный круг, а на электричке от меня до нее, и от нее до меня, было всего несколько станций. Я стоял в тамбуре, пил Жигулевское из бутылки, и слушал в плеере шансон – Николая Резанова, а может, Аркадия Северного… Два приблатненных придурка в черных кожаных куртках нарисовались в считанные мгновения. Им нужны были деньги. Один достал нож и перерезал провод наушников. Музыка резко оборвалась. И уже в следующую секунду, я, перехватив бутылку за горлышко, опустил ее на голову урода с ножом. Бутылка разбилась с глухим звоном, порезав мне руку. Розочкой я ткнул другого в лицо – единственная открытая часть тела. Острые стекла пропороли ему нос и щеку. Кровь хлынула фонтаном, залила рукав моей джинсовой куртки. Он завизжал, как поросенок, закрыв лицо, заметался по тамбуру. Второго я попытался полоснуть наотмашь, но он увернулся. Тогда я врезал ему левым кулаком по скуле, и почувствовал, что нож ткнулся мне в локоть. Розочкой я саданул его в голову, над ухом. Она полностью раскололась, и он рухнул возле дверей, подвывая. Я принялся бить их ногами, добивать, чтобы уложить, чтобы они не поднялись, и не причинили мне вреда. Целился, в основном, в лицо, так вернее. Затем распахнул дверь и побежал через вагон, весь заляпанный чужой кровью.
В сущности, им повезло. Потому что у меня был с собой пистолет с боевыми патронами, с которым я не расставался. Но во время драки, охваченный страхом, я о нем даже не вспомнил.
Поезд вскоре остановился, и я вышел. После чего постарался убраться подальше от места побоища. Я не был уверен, что эта драка обойдется без последствий. На локте у меня оказался глубокий порез, но кровь быстро остановилась. На ладони и вовсе – царапина. Наушники было жалко – они стоили недешево. Но, в целом, я легко отделался. Этих веселых ребят я больше никогда не встречал. Думаю, они запомнили меня навсегда. Возможно даже, решили завязать с гоп-стопами. Меня греет мысль, что один из них, глядя в зеркало, всегда думает не только о себе, но и обо мне, и еще о том, что последствия преступлений могут быть самыми разными…
В другой раз я ехал на поезде из Ростовской области. Зашел в вагон-ресторан, заказал себе коньячку, немного еды. Собирался провести время спокойно, в тишине и размышлениях о жизни. Но какие-то отморозки, справлявшие то ли День рождения, то ли чьи-то поминки, пристали к девушкам. Сколько раз я давал себе зарок не вмешиваться (особенно после больницы), но всякий