больше не просит надеть куртку на улицу, не завязывает шарф, не вытирает размазанную тушь после ливня, никто не заботится, не любит. Я часто вспоминаю его голос и ту фразу «ты сама виновата», мне так плохо из-за того, что я причинила ему боль, чувство вины съедает заживо. Мне стыдно, мне так стыдно от того, что я разрушила наши жизни, как же хочется всё исправить, но ведь я знаю, что сделаю только хуже.
Ярко-красная вывеска Misfile ослепила нас, сердце забилось сильнее, ведь с этим баром столько всего связано, что и за день не перечесть. Уже на входе мы прониклись душевными английскими песнями, которые играли там постоянно. Под эти ноты я всё больше и больше влюблялась в воспоминания, которые приходили мне в голову в этом месте. Сейчас я вспомнила ту самую зиму, когда мы расстались впервые, как же мне было не по себе проводить время в одиночестве.
Это была самая страшная и холодная зима: я ждала его на том самом месте, в дикий мороз, до ужаса переохлаждающий моё бледное от природы тело, я ждала и не могла сдвинуться с места, я ждала как Хатико – как самый верный друг, хотя чётко понимала, что он так никогда и не придёт. Я видела его сквозь окна поездов и на обратной стороне светофора, где-то пару раз мы пересекались взглядами, но обстоятельства не позволяли нам столкнуться, слиться в призрачно-прохладном поцелуе или же обняться, вонзив ножи друг другу в спину. Мы оба знали, что этого так и не произойдёт, ведь для него наша история была бы лишь впустую потраченным временем, а для меня новой трагедией, которая повлекла бы за собой ряд фантазий о том, как покорить его своим печальным, тоскующим, но до ужаса сияющим слащаво-счастливым образом где-то в июле. Я хотела, чтоб ему было больно грядущим летом, но его чувства не дожили даже до утра.
– Что будешь пить, Алиса? – загадочно спросил меня мой старый знакомый бармен.
– Смеёшься? Будто ты не знаешь что я пью, – я разыграла недоумение.
Он налил мне стакан моего любимого виски, заиграла песня «Beloved, do cry», с каждым глотком мне становилось всё труднее сдерживать своё горе и тоску по Жене. Если бы он только знал, если бы видел меня сейчас, то понял бы, что я поступила так не со зла, мы бы могли всё исправить, наверное.
– А ведь я не должна быть здесь сейчас, – в пытках завязать разговор мой голос звучал обречённо.
– Все мы не должны были оказаться там, где сейчас есть, – нехотя ответил мне бармен.
– Ты та самая Алиса Валевская? – донёсся вопрос с другого конца барной стойки.
– Что? Кто там? – мне стало неспокойно от того, что меня назвали полным именем.
– Иди сюда, – крикнула мне Аня.
Я встала со своего места, взяла недопитый стакан виски и пошла к Ане. Мне было немного страшно, я поняла, что этот человек что-то знает обо мне, но стоит ли волноваться? Я подошла.
– Алиса, знакомься, это Денис, – кокетливым голосом сказала Аня.
– Очень приятно. Денис, так откуда же ты знаешь моё имя? Мы вроде не встречались раньше, – пыталась разузнать я.
– Мы и не встречались, – он пару раз вздохнул и продолжил, –