направившись к железнодорожной станции.
Разведчики расположились в близлежащих к станции дворах, а полицейский отряд двинулось непосредственно к вокзалу. По разрузочно-погрузочной зоне станции прохаживались немецкие часовые. Зайдя в кабинет начальника станции, Евгений решил «прощупать» его.
«Здравствуйте, господин Гуревич, в настоящее время, как вы знаете, наши германские покровители практически овладели Москвой. Не сегодня-завтра мы будем маршировать по Красной площади, в связи с этим наш батальон двигается в Солнечногорск, а наш взвод, к сожалению, оставлен на усиление местной полиции. Поэтому мне бы хотелось войти в курс дел в городе, а вы лицо уважаемое и ответственное, раз назначены на этот пост. И поэтому, как истинный патриот своей Родины, расскажите мне честно, как работается, никто ли из подпольщиков или красных диверсантов на контакт не выходил?»
– Почему вы думаете, что на меня кто-то должен выходить?
– Ну, как же, вы же имеете полные сведения о движении и комплектации проходящих составов, поэтому обязательно к вам должны обращаться люди с той стороны. Хочу сказать, что в двух городках нами уже ликвидированы враги Великой Германии. Так, что вы скажете по этому поводу, господин Гуревич, околачиваются ли вокруг станции, вокруг вас лично или ваших подчиненных кто-либо из подозрительных личностей? Может быть, вам кто-то из подчиненных сообщал о своих подозрениях?
– Никак нет, господин полицейский, никто на меня не выходил, я честно работаю и нечего подобного не замечал.
– А кого из своих подчиненных вы считаете преданным делу Германии, а кто ненадежен из диспетчеров, обходчиков, ремонтников?
«Напрягся-то начальник, соображает, как лучше сказать, но будет врать, – размышлял Киричев, глядя на Гуревича, – только кто он, подпольщик или вынужденно работающий на этой хлебной, в общем-то, должности, или идейный враг?»
– Вы знаете, господин полицейский, я не контактирую близко с обходчиками, но раз они работают на Великую Германию, значит должны быть благонадежными людьми, а вот из кассирш, диспетчеров, да их, собственно, всего-то десяток человек, все приняли с радостью новую власть.
– А кто-то вам пишет или сообщает из подчиненных о своих подозрениях про врагов Германии?
– Только Бубнова была, она исправно докладывала все свои подозрения, но, к сожалению, недавно умерла. Несчастный случай, скользко, вот и она упала, ударившись головой о лед, и все.
– А вы кому из германских властей передавали все ее подозрения? Надеюсь, что все вами было оформлено письменно.
«Пауза затянулась, начальник стал потеть и взгляд забегал, значит, как минимум не предатель, но, вероятно, связан с подпольем, скрывал ее наветы, а когда она перешла какую-то границу, ее ликвидировали, – обдумывал ситуацию Евгений, – что делать дальше, как правильнее поступить, дожимать «клиента» или перевести разговор на другую тему?»
– Понимаете, господин полицейский, я не давал ходу ее подозрениям, потому что она