я думаю, ректора Аштара вполне можно понять. Столь прекрасная леди уезжает вечером с другим мужчиной. Он ревнует.
– Сомневаюсь, – тихо сказала я.
В отличие от короля, я ректора Аштара не понимала от слова «совсем». Его чувства, действия, намерения – всё для меня было загадкой. И уж не знаю, что за причина у ректора проявлять внезапную заботу обо мне, но это точно не ревность.
– А я бы ревновал, – признался король и сел напротив меня на велюровый серый диванчик.
Мне от признания его величества жарко стало. Я скромно опустила взор и постаралась отвлечься видом за окном.
Карета уже было тронулась, но тут вдруг кучер выкрикнул резкое «Тпррруу».
Лошади заржали, встав на дыбы, ударили копытами в землю. Экипаж дёрнуло, а меня качнуло так, что я оказалась на полу. А вернее, перед королём, попытавшимся меня поймать. Ну и ещё точнее, на коленях перед королём, держащим меня за руки. Я покраснела. Да что покраснела, стала пунцовая до самых ушей. Собственно, уши тоже стали пунцовые. Медленно подняла взгляд. Король улыбался. У меня по коже мурашки прошлись. А он улыбался. И невесть сколько бы это могло продолжаться, но дверь кареты рывком открыли.
– Какая животрепещущая картина, – сказал застывший на входе ректор.
– Вы бы ещё резче карету остановили, могли бы и не такое запечатлеть, – изо всех сил сдерживая злость и почти спокойно парировала я, отстраняясь от короля и усаживаясь на своё место.
Теперь уже ректор покраснел, а король откровенно рассмеялся.
– Выкусили, лорд Аштар?
Тот на меня зыркнул и выпалил:
– Я тут подумал и решил: быть спокойным за вас я могу только в одном случае, если буду присутствовать рядом.
Король смеяться перестал. Он буквально подавился смехом.
– Я присяду здесь. – Ректор спокойно ввалился в карету и уселся рядом с его величеством. – Вот теперь можно ехать. – И довольно добавил: – Кучер, трогай!
Но слышалось это так, словно сказал «Выкусили, лорд Алан Ройс?»
Такой поездки у меня ещё не было. Я сидела, не зная, куда смотреть. Потому как каждый раз, поднимая глаза, натыкалась на взгляды то короля, то ректора.
Когда мы подъехали к дому Глинвейров и я смогла выйти из кареты, то буквально вздохнула с облегчением. Но тут же ощутила холод, проникший в самую душу от увиденного.
Дом выглядел жутковато.
За неимением жильцов все окна были тёмными. Ворота закрыты на огромный чёрный замок. Даже дивный сад, и тот, казалось, замер и посерел в ожидании своих хозяев. Тени деревьев вытянулись и чудились крючковатыми пальцами самой тьмы. Каменные дорожки спрятались под листьями, их некому было убирать. Всё здесь казалось покинутым, чужим, пугающим. Я с тоскливым замиранием сердца смотрела на дом, где ещё недавно проживала счастливая семья Глинвейр.
Король прошёл и с лёгкостью открыл замок.
– Я взял ключи у местного комиссара, ведущего дело о пропаже семьи Глинвейр, – сказал, проворачивая ключ.
Ворота грустно заскрипели, открываясь. Так, словно прошли не недели, а годы, как их не трогали.
Охрана